Стрелки Аустерлица
Шрифт:
Прежде, чем распределять своих стрелков по позициям, я обратил внимание на их лица — они были полны решимости, но, в то же время, на них читалась усталость не меньшая, чем у пленных французских солдат. Ведь семеновцы уже выдержали много испытаний в этом походе, а любой человек сделан не из железа. Да и железо тоже устает, ржавеет и ломается. Что уж требовать от обычных людей? В сложившейся ситуации меня немного радовало лишь то, что солдаты после тяжелого боя на рассвете в пехотном каре все-таки успели за несколько часов поесть, согреться возле костров и даже немного поспать. И сейчас, когда их опять подняли по тревоге, каждый из русских гвардейцев понимал, что его жизнь снова зависит от точности и слаженности действий в бою. Построив солдат, я обратился к ним с небольшой
В пехотную засадную группу, задачей которой было спрятаться на заброшенном кладбище, я отобрал самых сильных физически. Этим ребятам предстояло не только открыть фланговый огонь, когда вражеская колонна встанет перед монастырем и заметается под обстрелом наших стрелков со стен, но и организовать противодействие вражеским гусарам, которые, наверняка, кинутся в их сторону, понеся потери от выстрелов. Позиция на кладбище среди разросшихся деревьев и кустов, остатков оград вокруг провалившихся старых могил и солидных могильных камней, многие из которых все еще торчали вертикально, как раз прекрасно подходила для того, чтобы лошади вражеских всадников сломали там себе ноги, если только туда сунутся. И тогда наши чудо-богатыри из Семеновского полка, затаившиеся там, покончат с французскими гусарами с помощью штыков. Во всяком случае, я надеялся, что гвардейцы не подведут меня и на этот раз.
Глава 31
Дорохов и его всадники замерли в засаде, когда с лесной дороги послышались звуки: топот множества лошадей по снегу, звяканье упряжи и оружия, скрип тележных колес и громыхание тяжелых повозок на неровностях старой дороги, которую снег и лед сгладили, но не избавили от ухабов. В засадном отряде все напряглись, затаив дыхание и прячась за елками, когда наконец-то из-за поворота показались вражеские кавалеристы на резвых конях, одетые в яркие ментики, отороченные мехом и расшитые золочеными шнурами, которые гусары в холодное время года носили поверх своих доломанов. Французские кавалеристы ехали неспешно. Их лошади двигались шагом, а сами всадники, гордо держа головы, внимательно осматривались по сторонам с высоты своих седел. И высокие гусарские кивера, украшенные красными кисточками, едва ли не задевали за нижние ветки деревьев.
Древесные ветви сильно разрослись, нависая с обеих сторон над дорогой, которой местные жители пользовались нечасто из-за своих суеверий. Ведь вела она прямо к проклятому чумному монастырю. А там среди руин, как поговаривали моравы, до сих пор в полнолуние плясали в ночи призраки монахов. Предание гласило, что когда-то все они умерли там от страшной болезни, настигшей их прямо в стенах обители, словно кара небесная за слишком тяжкие грехи. И с тех пор их неуспокоенные души, якобы, водили хороводы, заставляя неосторожных путников сходить с ума, забираясь на высокие стены и башни, чтобы упасть с них и разбиться насмерть. Но, французы, уже пережившие все ужасы революции и череду войн, не верили подобным басням, направляясь на соединение с основной частью своего полка.
Следом за авангардом, насчитывавшим до четверти гусарского эскадрона, на достаточно большом расстоянии позади авангарда, двигались колонной по два кавалеристы основного состава. А уже за ними катились тележные фургоны, крытые парусиной, в которых везли провиант, палатки, запасной порох и пули, а также бочонки с уксусом, необходимым для охлаждения пушек. Уксус, в отличие от воды, испарялся с горячих стволов почти мгновенно. И любой артиллерист знал, что если охлаждать и чистить стволы орудий, применяя воду, то внутри пушка сделается влажной, а порох, конечно же, нельзя намочить. А еще артиллеристы считали, что применение уксуса снижает риск разрыва орудий. К тому же, уксусная кислота хорошо очищала пороховой нагар после выстрелов.
Сама конная артиллерия, приданная полку, ехала за телегами обоза. Полковая батарея состояла из шести старых четырехфунтовых
Правили артиллерийским обозом сами же артиллеристы. Одетые в мундиры синего цвета с красными обшлагами и с черными киверами на головах, конные канониры держали себя не менее гордо, чем гусары, понимая свое привилегированное положение «богов войны», которые легко могут, быстро развернув свою батарею, нанести неприятельской пехоте и кавалерии чудовищные потери. Они считали себя самым главным родом войск, поскольку даже сам Наполеон получил военное образование артиллериста. И они не ведали страха, даже когда приходилось противостоять вражеской артиллерии больших калибров, будучи обученными дерзко маневрировать, используя особенности местности, и вести огонь с большей скорострельностью, чем противник. То была самая настоящая мобильная артиллерия, предназначенная для быстрого перемещения и концентрации огня на нужном участке сражения. Уверенные в себе, французские артиллеристы в тот день даже не подозревали, что возле самого монастыря их поджидает смертельная ловушка.
Поскольку наличие какой-либо серьезной опасности на дороге до своего штаба французы не предполагали, к разведке они отнеслись халатно. Тем более, они не думали о том, что вместо штаба своего полка, обнаружат в чумном монастыре вражеский гарнизон. Потому первые выстрелы, прозвучавшие со старых стен в сторону их колонны, оказались для французов полной неожиданностью. И гусары авангарда заметались под точным огнем наших гвардейцев, стрелков Аустерлица, которые намеревались еще раз отомстить французам за поражение русской армии в том сражении.
Первый залп от монастыря являлся сигналом к бою. И, едва он прозвучал, как из своей лесной засады выскочили на врагов кавалеристы поручика Дорохова, ударив сходу в хвост колонны, где ехали конные канониры. А в заметавшихся под огнем гусар в это время стреляли еще и семеновцы, засевшие на заброшенном кладбище. Получив три удара по своей колонне с разных сторон почти одновременно, французские гусары не сразу организовали сопротивление. А многие артиллеристы, ошеломленные наскоком всадников Дорохова, полегли от первых же выстрелов, сделанных русскими драгунами почти в упор из пистолетов, когда они поравнялись с пушками и повозками канониров.
Всего артиллеристов оказалось чуть больше шестидесяти — на каждую пушку, примерно, по десять человек обслуги. И отважные рубаки Дорохова быстро уполовинили их количество, успев до того, как гусары развернулись из центра обозной колонны, пытаясь контратаковать по обочинам узкой дороги, двигаясь в обратном направлении мимо вставших телег. Устраивая засаду, поручик не случайно выбрал место таким образом, чтобы хвост колонны был бы на открытой местности, в то время, как ее голова оказалась зажатой между двумя участками старого кладбища, рассеченного пополам узкой дорогой. Густой ельник, разросшийся между могильных оград, создавал по обеим сторонам препятствия, практически непреодолимые для лошадей. Потому гусарам, чтобы объехать собственные обозные телеги и прийти на помощь артиллеристам, оставалось слишком мало места. И они были вынуждены протискиваться по одному, попадая под фланговый огонь, который вели семеновцы из засад среди могил. А в это время, когда гусарский эскадрон, попавший под огонь с двух сторон на узком дорожном участке, сбился в кучу, не имея возможности рассредоточиться и попав под град пуль, летящих и с монастырских стен, и с кладбища, наши драгуны накинулись на оставшихся артиллеристов с саблями, быстро порубив многих из них.