Стригунки
Шрифт:
Горький комок снова подкатил к горлу. Вася, швырнув на диван чемоданчик, бросился на кровать и уткнулся лицом в подушку. Выплакавшись, он сел на кровать.
«Если протез нельзя сделать, сделаем ему тележку», — подумал он и представил все, как отец сидит на тележке с подшипниковыми колесами и, отталкиваясь деревяшками, катится по асфальту.
После полудня, когда солнце спряталось за соседний двухэтажный дом, пришла мать Васи. Глаза ее были красные, припухшие, но она весело сказала:
— Василий, что
«Веселая! Неужели ей ничего про ногу не сказали? — подумал Вася и решил: — Раз ей в больнице не сказали, и я ничего не скажу. Значит, ее нельзя расстраивать…»
— Суп прокис, хлеб зачерствел, — говорила Василиса Федоровна, прибирая со стола. — Давай-ка, Васенька, повесь в шкаф папин костюм, подмети пол.
Вася достал из шкафа вешалку с перекладиной и стал вешать на перекладину брюки.
Василиса Федоровна с полотенцем в руках стояла около стола и не спускала глаз с сына. Потом взгляд ее упал на брюки. Она подумала: «Надо бы подшить обтрепавшиеся обшлага. Хоть и рабочие это брюки». И вдруг пронзила другая мысль: «Зачем теперь? Зачем?!»
И вот только теперь, дома, она вдруг поняла всю глубину семейной трагедии. Взгляд Василисы Федоровны упал на ботинок. Она выбежала в коридор и, уткнув лицо в Васино пальто, висевшее около двери, разрыдалась: «Как же об этом сказать сыну? Как?»
Наконец Василиса Федоровна взяла себя в руки, умылась и вошла в комнату.
Вася подметал веником пол, поднимая тучи пыли.
Василиса Федоровна принялась готовить Васю к первому дню занятий в школе: почистила брюки, погладила рубашку, галстук.
В доме стало веселее.
— Принеси-ка водички, — попросила Василиса Федоровна.
Вася пошел на кухню, загремел ведрами и, хлопнув дверью, вышел во двор.
Лицо Василисы Федоровны сразу осунулось. Она опустилась на стул, уронила голову на стол и зарыдала.
Открылась тихо дверь. Вошел Вася. Он подошел к матери, обнял ее и сказал:
— Мама, не надо. Я все знаю. Мы будем ухаживать за папой. Будем делать ему электрические кирпичи. Не плачь, мамочка.
Василиса Федоровна молча прижала к себе сына.
От утюга, который стоял на старых выцветших Васиных трусиках, тянулся голубоватый дымок. Но мать и сын этого не замечали.
Глава четырнадцатая
Когда Наташа вошла во двор школы, он уже был полон ребят. Многие из них были с цветами.
Перед школьными дверями толпились мамаши, которые привели смирных и робких «первачков». Около забора, под липами,
А Наташа в этой сутолоке так и не добилась ответа, где разыскать седьмой «А». Она стояла в сторонке, неподалеку от ребят примерно своего возраста, и ожидала, когда, наконец, звонок, призывающий учеников построиться по классам, наведет порядок.
Школьники, собравшиеся во дворе, отличались от деревенских ребят, с которыми Наташа проучилась шесть лет в домодедовской школе. Старшие девочки были в туфельках на небольших каблучках. Многие надели белые парадные фартуки из шелка. Некоторые десятиклассницы были затейливо причесаны.
Как хотелось Наташе поскорее узнать всех этих ребят, разобраться в их взаимоотношениях, найти свое место среди них!
Вася Фатеев искал Колю Никифорова.
— Здорово, Фатей! — вдруг услышал Вася и почувствовал на плече чью-то сильную руку.
— Птаха? Ты!
— Я. А куда же мне деться? Птаха полетает, полетает и прилетит. Решил семь классов кончить. Теперь без культуры ни за грош пропадешь.
— У моего отца вторую ногу отрезали, — тяжело вздохнул Вася. — Гноиться стала. Вот и отрезали.
— Да как они смели? Последнюю-то!
— Нужно было, вот и отрезали… — и Вася Фатеев показал на свою ногу повыше колена.
— С культяпками остался? Дело дрянь, Васька.
— Чего уж хуже. И протеза не сделаешь…
— Мало что батьку твоего жалко, мало что за ним, как за дитем, уход нужен: заработка отцовского лишились!
— Деньги-то у нас пока есть. Перед болезнью отец за рационализаторское предложение получил.
— Ты не стесняйся. Скажи, когда нужно будет. Хорошее дело посоветую.
Вася решил, что сейчас самый подходящий момент предложить Птахе участвовать в осуществлении отцовского изобретения.
— Знаешь что, Птаха, — взволнованно начал Фатеев, — мой отец изобрел электрический кирпич…
Птаха положил руку на плечо Васи и снисходительно сказал:
— Чудило же ты, Фатей! Это когда-то отец изобрел. А теперь эти кирпичи нужны ему, как рыбе зонтик. Если бы тебе ноги оттяпали, посмотрел бы я, как ты стал бы изобретать.
Птаха хотел что-то еще сказать Фатееву, но вдруг осекся и юркнул в толпу. Шагах в трех, здороваясь с ребятами, проходила Варвара Леонидовна. Миша не хотел попадаться ей на глаза.
«Пропыхтела!» — подумал Птаха.
— Мишка! Мишка! Куда же ты?
Птаха не откликнулся.
Фатеев растерянно заморгал: «Вот тебе и на! А Колька-то думал…»
Постояв с минуту в недоумении, Вася в расчете встретить Никифорова пошел к воротам.
А Коля, не заметив друга, только что пробежал мимо.