Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари
Шрифт:
Ф. Васильев. «Мокрый луг»
1 января 1872 года Крамской писал Васильеву: «Недавно я виделся со Строгоновым… говорили о Вас, и, сколько можно судить, Вам будет предложена поездка за границу, куда Вы желаете, — словом, все как будто обстоит хорошо». [84] Но путешествие живописца обусловливалось победой на конкурсе, правда, в этом его покровители не сомневались. Кроме того, первая премия за пейзаж составляла теперь тысячу рублей вместо четырехсот, благодаря пожертвованию С.Г. Строгонова средств на следующие три года (любопытно, что отец Павла Сергеевича, кстати, формально не принадлежавший
84
Крамской И.Н. Письма. Статьи: в 2-х т. Подгот. к печ. и прим. С.Н. Гольдштейн. Том первый. М., 1966. С. 106.
Как писал сам живописец, «1000 рублей — штука хорошая, а потому Клодт и Саврасов не пожалеют труда заработать ее». [85]
Напомню, что в повести Григоровича 1849 года художник Андреев мечтает именно о такой сумме. Кстати, именно в 1872 году вышло второе издание этого сочинения, его название автор переменил на «Неудавшаяся жизнь».
Итак, победа была необходима Васильеву по разным соображениям. Однако она досталась картине «Мачтовый лес в Вятской губернии». Ее автором был Шишкин, изобразивший с особым блеском родные места. Крамской писал об Иване Ивановиче в Крым: «…написал вещь очень хорошую до такой степени, что… до сих пор еще не сделал ничего равного настоящему… лучшей вещи он не писал». [86] Несмотря на слухи о двух первых премиях, полотно Васильева «Мокрый луг» удостоилось только второй. Ее денежное выражение — все те же 200 рублей — было, конечно, несправедливо малым, ибо достоинства полотна протеже Строгонова являлись не столь далекими от шедевра Шишкина, сколь велика разница между 1000 и 200 рублями. Хотя с лета 1872 года Васильев получал по 100 рублей ежемесячно от ОПХ, это была лишь ссуда, которую следовало вернуть. Решающий, как оказалось, конкурс предстоял в следующем году. Мало кто предполагал, что на кону стояла жизнь. Однако постепенно события скручивались в зловещий клубок.
85
A.C. Нецветаеву 4 февраля 1872 г. Письма… С. 251. Упомянут живописец М.К. Клодт (1832–1902).
86
Иван Иванович Шишкин… Указ. соч. С. 251.
Важное место в «истории Васильева» принадлежит августу 1872 года. Сдав «Горы и море», седьмого числа он взялся написать к Рождеству великому князю Владимиру Александровичу за 2000 рублей четыре картины с видами Ливадии для ширм, проект которых составил И. Монигетти. Художник был крайне заинтересован в новом высоком покровителе, поскольку от того, как уже говорилось, зависела его судьба: получив звание классного художника, он покинул бы мещанское сословие и связанные с этим опасности (например, призыв в армию). Паспорт Васильева был потерян, как он считал, Григоровичем, а аналогичный документ от Академии просрочен. Без него живописец не имел возможности покинуть Ялту. К сожалению, Федор не мог сосредоточиться на полотне. Он думал о конкурсе и 11 августа писал мужу сестры полусерьезно: «Вы, небось, опять такую штуку выдвинете, что опасно мне и рассчитывать писать». [87]
87
Там же. С. 133.
30 августа Васильев сообщил сестре: «Для того чтобы Иван Иванович налег как следует, то передай ему, что я со своей стороны употреблю все старание на то, чтобы на конкурс что-нибудь действительно порядочное… Если Иван Иванович считает меня конкурентом несколько опасным — то пусть примет к сведению. Да во всяком случае нужно ему постараться если не ради денег, то ради первого места, которое он легко может занимать в небольшой семье пейзажистов, занимать его всегда, а не только тогда, когда он захочет. Это мое крайнее убеждение и дружеское пожелание». [88]
88
Там же. С. 254–255.
Затем наступила апатия. Занимаясь без особого успеха ширмами, Васильев даже потерял надежду участвовать в соревновании ОПХ. 15 сентября в письме от Григоровича живописец узнал, что конкурс назначен на 15 декабря, то есть много раньше привычного уже марта. И он понял, что на сей раз не успеет… В этот решающий момент живописец очень нуждался в поддержке,
Живописец, в частности, должен был самостоятельно нанимать экипаж для поиска нужных видов и создания этюдов.
Правда, здесь следует сказать, что великий князь Владимир Александрович, сын императрицы, сам был еще весьма молодым человеком — он был всего на три года старше художника.
Портрет графини А.Д. Строгоновой работы И. Венингера
Не удавалось завершить Васильеву и ширмы. При содействии Крамского живописец октября вместо них начал создавать вид на Ялту из дачи «Эреклик», строившейся для императрицы А.И. Резановым в 1872–1873 годах в северной части Ливадии. Именно там императрица Мария Александровна полюбила уединяться, зная о романе мужа с княжной Е.М. Долгорукой. Васильев завершил полотно к Рождеству и тут же узнал, что конкурс состоится все же в обычные сроки, то есть 1 марта 1873 года. Эта новость несколько смягчила творческую и коммерческую неудачу работы для великого князя (вместо ожидавшихся двух тысяч Васильев получил только восемьсот, выданных ему на основании сравнения со стоимостью работ А.П. Боголюбова). Собрав последние силы, Федор Александрович написал в течение двух месяцев, для посылки в Петербург, полотно «Южный берег Крыма в зимнее время» — шедевр, получивший первую премию (вторую — В.Д. Орловский, 1842–1914).
Затем Васильев вновь взялся за «проклятые ширмы», которые доделать ему не было суждено. Его силы окончательно подорвало соревнование. Более Васильев не работал. Некоторое время он думал, что в августе отправится за границу — ОПХ решило ссужать ему 150 рублей в месяц под будущие картины, не ограничивая в маршруте и сроках. Григорович оставался верен своему принципу отказа от «пустой благотворительности», который критиковался Васильевым. Он однажды довольно резко написал своему благотворителю: «Я — это лотерейный билет, по которому Общество проиграть может скорее, чем выиграть, и вот почему: если я — билет пустой, то Общество проиграет и материальную, и нравственную сторону в этом деле; если же я — билет с нумером, то Общество выиграет только в нравственном отношении». [89]
89
20 октября 1872 г. Письма… С. 388.
Федор Александрович прекрасно понимал необходимость завершения художественного образования. Достаточно привести строки одного из его посланий П.М. Третьякову: «Я никогда не мог учиться, ибо на ученье нужны деньги, т. е. не собственно на ученье, а на жизнь в это время. Так как я готовых денег не имел, а напротив имел вместо них семейство… то и принужден был работать, отложив надежду совершенствоваться на лучшее время… Постоянно работая для денег, я не мог заметно продвигаться вперед, не мог совершенствовать свою технику, в обширном значении этого слова.
Я не мог работать над чем-нибудь до тех пор, пока останусь доволен; я должен был работать только до того времени, пока были у меня деньги: вышли деньги — нужно кончать картину. Словом, если я не исписался, даже наоборот, постоянно беру какую-нибудь премию, то этим я обязан не себе, а таланту. Но иметь талант — еще очень мало. Нужно при одном таланте иметь другой — талант правильно и в лучшую сторону развиваться. Я уверен, что имею и этот другой талант, но <.. > обстоятельства сильнее человека… Положим, я добьюсь своей цели даже и при таких обстоятельствах, но это будет гораздо позже… (остановить меня может только единственная вещь — болезнь и смерть)». [90]
90
3 апреля 1873 г. П.М. Третьякову. Письма… С. 191.
К сожалению, именно это и произошло. По мнению друзей мастера, его погубило именно самопожертвование ради семьи (матери и брата), которое осуждал Григорович в повести «Неудавшаяся жизнь». 24 сентября 1873 года Васильев скончался, не успев преодолеть все свои творческие, финансовые, социальные проблемы. В таланте живописца, краткая жизнь которого сложилась трагически, современники не сомневались. Приняв участие в пяти конкурсах ОПХ, он победил в трех из них (два остались за И.И. Шишкиным). К радости Григоровича все свои 124 произведения живописец завещал Обществу. Некоторые из них послали на Всемирную выставку в Вену.