Строители
Шрифт:
— Да, не ссориться. Сейчас на стройку прибыли бригады из всех стран. Устроим общепостроечное собрание, сообща примем решение. Владимир Яковлевич никуда не денется.
Я отложил карандаш. Ладно, подождут в главке.
Все же Елена Ивановна настояла послать Быкову хотя бы официальное уведомление.
— Не придет он иначе. Вот увидите, Виктор Константинович, а потом будет ссылаться, что решение приняли без него.
Елена Ивановна отправилась к Быкову утром, со свежими силами.
— Пожалуйста, Владимир Яковлевич, повесточку. — Она деловито потушила
— Это зачем? — переспросил Быков, покосившись на окурок.
— Приказано Виктором Константиновичем, уважаемый. — Елена Ивановна снова закурила, бросив непотушенную спичку в корзину для мусора. Из корзины показался дымок. — Какой вы пугливый! — насмешливо произнесла она, когда Быков вскочил. — А еще начальник большого СУ.
Елена Ивановна налила в стакан воды и плеснула в корзину. Дым повалил сильнее.
— Ничего, — успокоила Елена Ивановна. — Сейчас потухнет.
Дым показался через открытое окно. На площадке ударили тревогу.
— Знаете что, — в сердцах закричал Быков, — вот моя подпись. Может, еще нужно? Пять подписей? Только… Как вас только Нефедов терпит?!
Елена Ивановна спокойно закрыла разносную книгу.
— Не забудьте, собрание завтра, ровно в пять!
— В пять я занят! — кричал Быков, пытаясь потушить огонь.
Елена Ивановна остановилась в дверях.
— Как вас только Нефедов терпит, — презрительно сказала она. — Я бы… — Сигареты у Елены Ивановны всегда сгорали очень быстро. Она оглянулась — обо что потушить окурок.
— Буду в пять! — в сердцах кричал Быков. — Все, все! Уходите, пожалуйста. Сожжете всю контору!
Елена Ивановна пожала плечами и вышла из кабинета. Ей навстречу бежала общественная пожарная дружина, скомплектованная на стройке по предложению Роликова.
Кажется, с того дня началась их дружба. Быков теперь почтительно кланялся секретарше, а Елена Ивановна, покуривая сигаретку, задумчиво говорила: «Такой мощный мужчина, а трусоват. Странно!»
Помнится, в тот день закончили монтаж колонн первого этажа! Перегородок, стен еще не было. Хорошее место для собрания! Слева проспект — бегут люди, машины; справа улица — она уже закрыта для проезда, бегут только люди; сзади бугор — стоят люди, наблюдают за монтажом. Я замечаю: через каждые десять минут одни исчезают, появляются другие; а со стороны главного фасада — река, Москва-река, видна баржа с песком. Так и не поймешь: не то стоит, не то движется, хотя ее изо всех сил толкает черный, вспотевший катерок. А над нами — рабочими, прорабами, представителями фирм — весеннее ликующее небо, ясное-ясное, без забот, без кранов, без совещаний.
Собрание открыл Роликов.
— …Слово имеет начальник строительства Виктор Константинович, — после краткого приветствия сказал он.
Я подошел к микрофону. Полтысячи строителей смотрели на меня. Это не был еще коллектив. Просто собрались отдельные группы строителей разных национальностей. Они отличались друг от друга даже одеждой. Вот справа — поляки во главе со своим бригадиром Генрихом. Они в желтых спецовках и в касках такого же цвета с надписью «Stal». За ними на плитах сидят венгры в белых касках и черных куртках; слева, вокруг своего бригадира Найдена Вылчева, —
Роликов удивленно посмотрел на меня.
— Слово имеет Виктор Константинович, — снова объявил он.
Да, у меня было время. Готовился, но только сейчас, глядя на собравшихся, понял, что тут выступить нужно по-особому.
— Виктор Константинович, — шепнул Роликов. — Что же вы?!
Я начал свое выступление с вопроса.
— Извините, Карл Альбертович! Я до сих пор не знаю, кто старший в вашей бригаде? Помню всех: Ганс Никель, Франц Гроссман, Петер Майснер и…
— Эрнест Майснер, — улыбаясь, подсказал Карл Альбертович. — Он есть бригадир, говорит на русскому.
Наши слова переводчики передали по отдельному микрофону.
— У меня к вам вопрос, Эрнест, — продолжал я. — Можете вы сейчас приступить к устройству полов?
Майснер, высокий парень с шапкой светлых волос, сделал шаг вперед.
— Найн… нет, товарищ Виктор Константинович.
Я подождал, пока вопрос и ответ были переведены. Мне показалось, что собравшиеся заинтересовались таким началом.
— Почему? Что вам для этого нужно?
— Бетон.
— Подготовка бетонная, — пояснил Карл Альбертович. — Как же на воздухе делать пол?
— Понятно, — сказал я. — Кто же делает бетонную подготовку?
— Я! — Вперед выступил бригадир Вылчев.
— Что же вы, Найден, задерживаете немецких товарищей? — серьезно спросил я.
Он рассмеялся.
— Виноват, другарь Виктор, но мне не подготовил фронт работы бригадир венгров Антал… Трубы в полу не проложены.
Вылчев хотел пойти на свое место, но я попросил его стать рядом с Майснером.
— Верно, про трубы мы забыли, — согласился я.
Вышел Антал Вега. Он с помощью переводчика разъяснил, что без перекрытия нельзя укладывать трубы. Затем Генрих, бригадир польской фирмы, подтвердил, что без перекрытия и колонн он не может монтировать витражи.
— Значит, вы всех задерживаете, Роликов?
— Я? — удивился Роликов, но, сразу сообразив, куда я клоню, согласился: — Правильно, Виктор Константинович. Я задерживаю Антала и Генриха, Антал и Генрих задерживают Найдена, Найден — Майснера… — Роликов тоже стал рядом с бригадирами. — Ну-ка, товарищ, иди к нам, — попросил он бригадира чехословацкой фирмы «Вытяг». — Вас, с монтажом лифтов, уж подавно все задерживают.
Они стояли рядом, шесть бригадиров.
— Что же получается, товарищи? — спросил я их.
Первым ответил Генрих:
— Получается, Виктор Константинович, что одна бригада без другой работать не может.
— Получается, другарь Виктор, что нужно всех в одну бригаду, — ответил Вылчев.
— Получается, — со своего места сказал Карл Альбертович, — что рабочие каждой фирмы должны работать в один Rhythmus, что есть ритм. Опоздать — verboten, быстрее работать — verboten, что есть запрещено.
Когда слова Карла Альбертовича перевели, в нашем «зале» зашумели. Многие недоуменно переспрашивали друг друга: «Как это нельзя быстрее?», «Что он такое говорит?»