Ступая за Край

Романова Наталия

— Следует подождать, когда Кринд встанет на ноги.

— Послушай, невозможно больше ждать, она в этом поселении, и…

— Меланмир, сердцу моему и разуму невыносима мысль, что сестра моя находится среди этих людей, но цена ошибки или просчёта — её жизнь! Ты не сможешь провести её незамеченной по Дальним Землям, если поеду я или Эарсил — привлечём лишнее внимание. Самое разумное сейчас — это выждать время. Тебе известно, что хоть Эвиси и живёт в жутких условиях, она здорова и полна сил.

— Тебе известно о планах этих людей? — Эарсил.

— Да, но

эти планы не касаются Эвиси, наоборот, их глупые планы хранят её жизнь. Мы выждем время, и когда Эвиси не будет в поселении — разберёмся с мятежниками. Всё во мне кипит от гнева, единственное, чего требует сердце моё — это ворваться в поселение их и стереть его с лица земли, смешивая с грязью и кровью. Эти люди не только похитили Эвиси, они не только добывают руду, изготавливают оружие и не чтят законов наших, они готовят захват дворца отца моего и матери! Единственное, чего заслуживают все они — смерти. Смерти долгой и мучительной. Но всё, о чём я думаю сейчас — это жизнь сестры моей, Царевны Эвиси. Поэтому я буду ждать. И мы ещё не всё узнали о людях этих… мало уничтожить поселение, у них должны быть сообщники, и я должен их узнать. Всех.

— Я убью её… — тихо сказал Аралан.

— Сохраняй спокойствие, брат, воины твои смотрят на тебя.

— Сколько бы я ни строил планы, чтобы ни делал, эти люди постоянно мешаются мне. Клянусь, я убью их всех! Я убью эту поселенку! Я убью её лично! И смерть её будет долгой, самой долгой, какую только возможно вообразить!

— Надо сосредоточиться на том, чтобы успеть найти Эвиси до воинов…

— Эта чертовка не оставила мне времени, почему, как только у нас всё готово, появляется кто-то из этого поселения и мешает нашим планам?! Мы бы вывезли Эвиси завтра ночью, всё готово, ты знаешь это.

— Задержи на день своих воинов.

— Если бы я мог… Я находил причины стоять на подступах к горам, с каждый разом всё нелепее, воины уже не скрывают своего недовольства. Это всего лишь маленькое поселение, а мы стоим тут так давно, словно война забрала их из домов своих. Теперь уже известно, где Царевна Эвиси, и я должен повести их, чтобы совершить суд.

— Сколько времени ты можешь дать мне? — Меланмир.

— Ночь. Я войду в поселение утром и сразу же начну суд. Я узнал о мятежниках всё, что мог, но многое сказать могут только они. Ночь, я могу дать тебе ночь. Найди её и спрячь.

— Я сделаю это. Я сделаю что угодно, чтобы спасти её, ты знаешь это.

— Ты должен был увести Эвиси, спрятать её… — Аралан, подав знак воинам, чтобы они покинули шатёр, ходил, измеряя шагами пространство.

— Она появилась слишком поздно, я бы не успел. Мы бы не успели уйти.

— И ты завершил свой брак?

— Да. Ты и твой всадник Кринд были свидетелями этого. Сам Наследник Аралан был свидетелем этого.

— Ты не мог завершить этот брак, Меланмир! Тебе это известно так же хорошо, как и мне!

— Мне известно другое, друг мой, после долгой разлуки, увидев жену свою в здравии, я не смог сдержать желаний своих, и…

— Ты не сможешь доказать, что она осталась невинна до этого дня.

— Ты

не сможешь доказать обратного, Аралан.

— Есть возможность такая… ты знаешь это.

— Как муж жены своей, я запрещаю лекарю осматривать жену свою. Она здорова, тело её и дух не пострадали, и, как жену свою, теперь уже законную, только я имею право судить. Только мой суд имеет силу над женой моей и Королевой Теренсии Эвиси.

— Я не стану использовать своё право суда, хотя оно и осталось, ты знаешь это. Твоё право, как мужа — запретить приближаться лекарю к жене своей и смущать дух её… Я удивлён поступком твоим, Меланмир, скажи мне, как друг, как смирился ты?

— У меня не было времени примерять дух свой, завершение брака — единственная возможность спасти Эвиси, и я сделал это.

Глава 8. Приговор и руны

Они подъехали к дворцу Горотеона ночью, Эвиси разбудила крики и факелы, потом резко открывшаяся дверь кареты перед серыми высокими ступенями дворца. Королева Эвиси хотела выйти и почувствовала чью-то руку, что придержала её, глазами она искала одно лицо среди сотен пустых, чужих и ненужных.

— Мама, — беззвучно прошептала Эвиси и увидела, как все расступились, и по шёлковой ленте к ней подбежала Правящая Царица, мама.

Не следовало Царице Дальних Земель выходить самой на ступени дворца и встречать гостей, подобно рабыне, но не существовало в силах природы или в силах богов того, что заставило бы мать смиренно дожидаться своё дитя в покоях своих.

— Мама…

Короткое движение руки, и рабы выносят поклажу, что была в карете с Эвиси.

Короткое движение — и помогают сойти Сеилне, словно она знатная дама, госпожа, и с поклонами ведут её в сторону покоев Царевны Дальних Земель.

Короткое движение — и сотни свечей в зеркальных лампах освещают покои, мозаику на стенах и полу, витражи на окнах и резные ножки столов, стульев, банкеток для отдыха, покрывал из парчи, шёлка, вышивки и золотых убранств.

Короткое движение — и рабыни бегут в сторону омывальни, чтобы приготовить воду с благовониями, а в это время с кухни несут яства и сладости, соки, настои из трав и даже вино.

— Мама… — и Эвиси не смогла больше не плакать, она захлёбывалась в слезах и отчаянии своём, она была настолько измотана и напугана, что не смогла даже говорить, только плакать, плакать и плакать.

Сквозь слёзы она видела отца своего, Царя Дальних Земель Горотеона, и Наследника Аралана, и словно Аралан пересказал то, что сказал ему Эарсил, что нервные окончания женщин другие, не подобны мужским, на что Горотеон ответил, что если бы сын его старший был внимательней, то давно бы понял это и без подсказки брата, который и вовсе в женщинах не смыслит ничего.

Эвиси бы удивилась, что Аралан в её покоях, она бы удивилась тому, что в покоях нет рабынь, только притихшая и испуганная Сеилна, она бы удивилась, если бы могла, но она могла только плакать, в удивлении понимая, что плачет она уже не матери своей, а отцу — Царю Дальних Земель.