Ступень третья. Часть первая
Шрифт:
— Ярослав, — прошептал Серый, — почему у меня такое чувство, что грядет какая-то жопа?
— Если она придет, то вас не коснется, — ответил я так же тихо.
— А тебя?
— Это я с такой же определенностью не скажу.
— Да что случилось-то?
— Вылезло наследство Вишневских не с самой хорошей стороны, — пояснил я.
— В подвалах?
— В них, родимых, — кивнул я.
— Какая-то суперкрутая химера?
— Что-то типа того.
— И что ты реально не мог справиться сам? — недоверчиво уточнил Серый.
Его убежденность в том, что мне все по плечу, повеселила и немного подняла
— Не уверен, но проверять не хотелось — ответил я.
— Действительно, клан должен проявлять лояльность к монархии, — неожиданно заключил Серый, — а тут такой повод. Нельзя было пропускать. Так что ты все правильно сделал.
— Серег, мы сейчас пойдем вниз, присмотри за Тимофеев. Если с ним что-то пойдет не так — вырубай сразу.
Он опешил от столь странной просьбы, но спросить ничего не успел, потому что император как раз закончил опрос и повернулся ко мне.
— Ну что Ярослав, пойдем, покажешь свою находку.
— Ярослав, я с вами, — неожиданно решил Постников. — Там явно что-то непростое. А я теперь отвечаю за твою безопасность.
–Там, вообще, опасное, но конкретно сейчас — вряд ли, — ответил я и посмотрел на императора: ему решать, идти ли еще кому.
— Пусть идет, — решил он. — Лишняя голова не помешает. Да и все равно думать, что делать с находкой, придется в первую очередь вам. Я иду исключительно для контроля.
Напугав таким образом жильцов особняка Вишневских, он направился к лестнице, показывая хорошее знание дома. Возможно, бывал тут раньше или изучал план, добытый своей службой безопасности.
Многочисленные слои защиты на лестнице я убирал, но не восстанавливал после прохода, чтобы не тратить время: все равно за нами никто не потащится, а я потом сделаю все, как было.
До лаборатории Вишневского мы дошли в полном молчании. Я снял с защиту и открыл дверь. Император вошел внутрь и уставился на Моруса с таким интересом, словно он находился в зоопарке и ничего ему угрожать со стороны животного в клетке не могло. Впрочем, я и сам так думал, а посему того, что случилось потом, предугадать никак бы не мог.
Морус зашевелился, перекатывая щупальца, и оттранслировал мне: «Хороший маг, сильный». А потом его щупальца прошли через стекло, словно оно было фантомным, и подцепили императора, впечатав его в аквариум. Противопоставить что-то не успел ни я, ни император, который, кажется, сразу потерял сознание.
Я, не задумываясь, ударил по аквариуму. Тот разлетелся, жидкость хлынула густым потоком, но на самочувствии Моруса это не отразилось ровным счетом никак: он повис в воздухе, обволакивая императора тонкими паутинными нитями и явно собираясь питаться. Исчезновение комфортной среды огромная медуза не заметила, занятая подготовкой к трапезе. Ментально она давила так, что мои щиты едва удерживали ее влияние, а щиты императора и Постникова, похоже, рухнули сразу. Даниил, судя по грохоту, свалился в коридоре. Во всяком случае грохот я слышал, а оборачиваться не стал, не до того: от этой битвы зависело не только мое будущее.
Сожрать императора я позволить не мог и раз за разом отправлял различные заклинания, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы повредить большую медузу, а не только мелочь, которую удалось сжечь драконьим огнем сразу, не дав
Но матка оказалась необычайно устойчивой, и единственное, что страдало — выпущенные ею прозрачные нити. Вот они рвались и сжигались просто на отлично, но это никак не продвигало меня к цели. Морус был куда прочнее своих деток, и мои удары для него были не болезненней коготков котенка. Даже драконий огонь, на который уходило до фига маны, не смог проделать в нем дыру.
Нити я продолжал резать, лихорадочно размышляя, что делать. В такой ситуации даже перенапряжение не пугало больше, чем судьба императора. Если с ним что-то случится, то слово, им данное, в расчет не примут, полягут все мои. За покушения наказывали со всей жестокостью, это я помнил из курса истории. А это не просто покушение, это почти удавшееся покушение.
Морус продолжал давить, ментально он был очень силен. Наверняка разжирел на десятках, а то и сотнях сожранных магов. То, что я встал между ним и его едой, его раздражало, и он собирался стряхнуть меня, как надоедливую муху. Пока он излучал лишь недовольство по отношению ко мне и транслировал, что с хозяином так поступать нельзя, а то он накажет, и больно. Но для меня он хозяином не был.
Я обрезал очередную нить и наконец сообразил поставить защиту на императора и Постникова. Надолго ее не хватит такими темпами, но хоть сколько-то продержится. Правильность выбранной стратегии понял сразу, когда император зашевелился. Отодвинуться ему не удалось, щупальца держали крепко, но он хотя бы был жив, двигался и пытался бороться.
Очнулся и Постников: из-за моей спины полетели заклинания, тоже не приносившие ни малейшего вреда медузе.
— Матерь божья, это вообще что? — выдохнул Даниил. — Может, хватаем императора и рвем когти?
— Не вытащим, — ответил я и поразился, насколько хрипло прозвучал голос. — Оно его держит.
— На это не действует вообще ничего. Полный иммунитет к магии.
— Не полный, — не согласился я. — Но шкура необычайно устойчивая. Нужно ее как-то проковырять.
— Значит, проковыряем и наделаем из нее бронежилетов.
— Да ты оптимист.
Я попытался совместить телепортацию и файербол. Хорошо, что создал совсем маленький, пробный: Морус телепортацию вблизи себя блокировал и файербол с громким хлопком взорвался совсем рядом с императором. Не добил он — добью я.
— Поосторожней! — крикнул Постников. — Не туда метишь.
— Мечу туда, но отклоняет, сволочь.
Морус окончательно решил, что я ему не друг и, продолжая удерживать императора, начал меня продавливать. Я понимал, что долго не выдержу, и без того работал на пределе. Мозг генерировал кучу идей, и я их тут же опробовал, но безрезультатно. Драконий огонь сушил кожу Моруса, что громадной медузе не нравилось, она дергалась и шипела, как гигантская змея. Но столь желанной дыры в толстой морусовой шкуре не удавалось проделывать даже драконьему огню.