Суд короля
Шрифт:
Как и предвидел Барлинг, Стэнтон не смог получить от человека, которого вот-вот должны были повесить, никаких дельных ответов — лишь очередные уверения в собственной невиновности.
Теперь ему предстояло попытаться вытянуть хоть что-то из тех, кто собирался вешать бедолагу.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Стэнтон смотрел, как слуга запирает дверь темницы под доносящиеся изнутри рыдания Линдли, милосердно приглушенные толстыми стенами здания.
Здоровяк заметил,
— Все, никуда не денется. — Он замолчал, но потом все же добавил: — Сэр.
— Благодарю вас.
Ответа не последовало. Слуга лишь сухо кивнул, развернулся и потопал в сторону усадьбы, ни разу не оглянувшись.
Стэнтон пошел следом по дорожке, которая вела к главной улице деревни. Он знал, что ему не нагнать широко и быстро шагающего слугу Эдгара, да и не собирался. Своим исполненным презрения взглядом этот здоровяк напомнил Стэнтону грабителя, перед которым он валялся в грязи Йоркского переулка: дурень. Посыльный постарался отогнать непрошеное воспоминание. Барлинг велел ему поговорить с Линдли, и это дело сделано. Теперь селяне.
Когда Стэнтон свернул с тропки, его взгляду открылась пустынная улица с наглухо закрытыми дверями домов. Беседа с Линдли заняла немало времени, и люди уже успели разойтись по своим делам и в поля — терять такой ясный день было нельзя. Но Стэнтон не намерен был отступать.
Первые четыре дома оказались заперты и безмолвны, если не считать звуков его стука в двери.
Следующей шла ужасающая развалюха, но по крайней мере ее входная дверь была приоткрыта.
— Есть кто? — Стэнтон подошел и постучался.
— Здрав буди, — откликнулся дрожащий мужской голос.
— Я хочу задать несколько вопросов. Можно войти?
— Здрав буди.
Стэнтон осторожно заглянул в дверной проем. На ворохе грязного сена лежал древний беззубый старикашка.
— Доброго вам утра, — поздоровался Стэнтон. — Я человек короля. Хочу задать вам несколько вопросов про Джеффри Смита.
Старик бессмысленно повел отсутствующим взглядом из стороны в сторону:
— Здрав буди.
Дальше беспокоить этого бедолагу не было смысла. Стэнтон развернулся — и опешил.
Над улицей разнесся пронзительный высокий крик. Женский. Без эха и приглушенный, а значит, кричали не снаружи. Стэнтон начал лихорадочно озираться.
Ничего.
Еще раз.
— Эй! — его возглас раздался в унисон с третьим воплем, и сердце подпрыгнуло в груди. Воцарилась тишина.
Нет. Не может быть. Только не снова. Он опять не успел помочь женщине в беде.
— Эй!
Новый крик разорвал тишину, а потом повторился еще и еще.
— Где вы? — Стэнтон бросился бежать, лихорадочно оглядывая запертые дома по обеим сторонам улицы.
Крик раздался громче. Отсюда!
Стэнтон подскочил к двери и стал колотить по дереву кулаками так же часто, как колотилось сердце у него в груди:
— Отворяйте, черт бы вас
Дверь распахнулась.
Перед ним стояла разъяренная женщина средних лет с высоко закатанными рукавами и потным лицом, усеянным глубокими оспинами:
— Чего вам? — увидев, кто перед ней, она самую малость поумерила пыл. — Сэр?
На соломенном тюфяке у нее за спиной металась полуобнаженная женщина с огромным волнующимся животом:
— Господи помоги! — Она вопила, как насаженный на вилы грешник. — Ну же!
— Ничего, — Стэнтон попятился с горящим от стыда лицом, — ошибка вышла. Извините.
— Сэр. — И повивальная бабка захлопнула дверь прямо у него перед носом.
Стэнтон тяжело выдохнул, не обращая внимания на новый раздавшийся за спиной вопль. Можно не сомневаться, что уже к вечеру вся деревня будет судачить о его глупости. Еще один прокол в длинный список Барлинга. Он взглянул на дома дальше по улице и замер, борясь с искушением отправиться в конюшни Эдгара и провести остаток дня рядом со Сморчком, своим любимым коньком. Результат будет тот же, но Сморчок хотя бы не станет над ним потешаться. Впрочем, если Барлинг обнаружит его в конюшне, то переживать придется уже отнюдь не из-за насмешек.
Стэнтон расправил плечи и отправился к ближайшим дверям. Снова ничего. Перед его внутренним взором вновь замаячили Сморчок и конюшни.
Он подошел к последнему дому, стоящему поодаль от дороги на ухоженном пятачке по соседству с большим зданием без окон. Приближаясь к двери, Стэнтон услышал лязганье и мягкие удары, которые резко оборвались после его стука.
Дверь распахнулась. На пороге стояла женщина приблизительно того же возраста, что и повивальная бабка. Мрачное осунувшееся лицо обрамлял тугой чепец, из-под которого не выглядывало ни волоска.
— Спаси вас Бог. — Ее голос соответствовал внешности.
— Доброго вам утра, госпожа. — Стэнтон изобразил улыбку, которая неизменно заставляла вспыхивать щеки женщин постарше.
Но только не этой.
— И вам. — Ее лицо не дрогнуло.
Позади нее мужчина тех же лет согнулся над натянутым на ткацком станке полотнищем.
— Кто там, Маргарет?
Его руки продолжили свое размеренное движение, и станок вновь принялся мягко постукивать, подтягивая ткань.
Стэнтон повысил голос:
— Хьюго Стэнтон. Королевский слуга.
— И чем же мы можем помочь королевскому слуге? — Мужчина даже не прервал своей работы.
Сложенные на груди руки его жены тоже никак не свидетельствовали о желании помочь.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — сказал Стэнтон, — об убийстве Джеффри Смита. — Он постарался произнести это как можно увереннее. — И мне нужно знать ваши имена.
Стук станка смолк.
— Питер Вэбб, сэр. — Ткач поднялся со стула и потянулся, расправляя узкие плечи, а потом обменялся взглядом с женой.