Суда не будет
Шрифт:
Недрогнувшей рукой я укоротил семидесятисантиметровый ствол почти втрое. Хотя в том же интернете советовали сохранить полметра ствола. Цевьё я не тронул. Но безжалостно отрезал приклад. Взвесил обрезок ружья в руке. Прикинул, как поведёт он себя при стрельбе. В интернете обещали сильную отдачу. Почти час я доводил свои переделки «до ума». Полученное изделие выглядело корявым уродцем. Но показалось мне вполне компактным, похожим на старинные пистоли.
Я взялся за обрез двумя руками, вообразил перед собой мишень. Прикоснулся пальцем к спусковому крючку. Представил яркую вспышку и грохот.
Усмехнулся и пробормотал:
— Сойдёт
Из гаража я направился к Лизе.
Застал свою племянницу во дворе — она встретила меня у калитки. Лиза посмотрела на пакет с конфетами в моей руке, на тетрадь с рассказом «Барби, охотница на дракона». Взглянула мне в лицо, всплеснула руками.
— Димочка, ну, наконец-то ты пришёл! — воскликнула она. — Уже вся извелась, испереживалась!
Она вцепилась холодными пальцами в мою руку.
Спросила:
— Ну?! Димочка, тебе понравилась моя новая история?
Я честно ответил:
— Очень понравилась.
И тут же сообщил:
— Только мне кажется, что это не рассказ. Это первая глава романа. Требую продолжение!
Лиза вскинула брови.
— Какое продолжение? — спросила она.
Племянница выпустила мою руку. Неуверенно улыбнулась.
— Хочу узнать, куда полетел тот дракон, — заявил я. — Почему он не взял Барби с собой? Лиза, ты просто обязана рассказать, встретятся ли Ужасный Дракон и Барби снова.
Мы с Лизой разместились во дворе под вишней. Сидели за столом, пили чай с конфетами. Вишня то и дело роняла на столешницу рядом с нами провялившиеся на солнце ягоды. Изредка над нашими головами планировали, будто крохотные самолёты, опавшие с дерева листья. В доме непрерывно бубнил телевизор. Но мы не обращали на его бубнёж внимания. Мы с Лизой беседовали о литературе. Не о той, которую преподавали в школе — о той, которая нравилась современным читателям.
Я рассказывал племяннице о способах построения длинных историй на примере короткого романа. Объяснил, чем сюжет произведения отличался от фабулы. Сказал, что такое экспозиция и зачем она нужна (если нужна). Растолковал Лизе, чем экспозиция отличалась от завязки. На примере известных нам с Лизой приключенческих историй показал, как происходило в них развитие действия. Указал, где действия перешли в кульминацию. Объяснил, как в развязке авторы «расставляли все точки».
Племянница слушала меня с интересом — её чай то и дело остывал до того, как она о нём вспоминала. Я смотрел Лизе в глаза и вспоминал, как однажды мы с ней уже вели подобные беседы. Вот только тогда она была постарше: к тому времени моей дочери исполнилось семнадцать. В том нашем разговоре она то и дело вслух подвергала мои слова сомнениям, опираясь на услышанные (в школе на уроках) рассуждения дилетантов от литературы. Называла меня тогда не Димочкой, а «папулей».
Спорила Лиза со мной и сегодня. Не так активно, как «тогда»; но всё же подвергала мои слова сомнению. Я тоном мудрого наставника те сомнения развеивал, опираясь на свой опыт и логику. Время от времени я вставал из-за стола и ходил на кухню, подогревал там на двухкомфорочной электроплите чайник. Напоминал себе этими нечастыми прогулками, что «сейчас — это не тогда». Испытывал при этом противоречивые чувства. Потому что вспоминал: теперь я не прикованный к креслу инвалид… но и не Лизин отец.
На тетрадных страницах мы с Лизой расписали примерный
Шум мотора Вовкиной «шестёрки» послужил финальным свистком для нашего литературного забега. Мы с Лизой синхронно повернули головы и увидели красный ВАЗ-2106, который остановился на улице около забора. Тут же взглянули друг другу в глаза — в прошлой жизни мы делали так часто. Лиза опустила взгляд на исписанные её от руки тетрадные листы (она безжалостно «повыдирала» их из школьных черновиков). Поспешно собрала листы в стопку, подняла их со стола и прижала к груди.
Лиза взмахнула ресницами.
— Димочка, ты только родителям не говори, — тихо сказала она, — о моём большом романе. Хочу, чтобы он стал для них сюрпризом. Пусть они прочитают его целиком. Когда я его доделаю. Знаю: маме он точно понравится. А папе… Может, тогда папа и поверит, что я после школы стану настоящей писательницей.
Лиза понесла свои конспекты в дом. Вовка распахнул ворота и загнал «шестёрку» во двор. Из машины вышла Надя. Она одёрнула подол чёрной юбки, расправила на груди белую блузу. Надя увидела меня, натянуто улыбнулась. Я отметил, что у неё опухшие веки, будто Надя только что лила слёзы. Память по этому поводу промолчала: я не вспомнил, что происходило в понедельник двадцать девятого июля девяносто первого года (когда тот случился для меня впервые). Надя поздоровалась со мной и ушла в дом.
Ко мне подошёл Вовка. Брат пожал мою руку.
Он посмотрел своей жене вслед и сказал:
— Опять только что рыдала. В машине, пока ехали домой. Да ещё и эта духота… Это была одна из самых долгих поездок в моей жизни. Надя все никак не успокоится из-за дела Фролова. Получила сегодня за это взбучку от начальства. Да и я уже… с трудом сдерживаюсь. В последнее время мы с ней только о Фролове и говорим. Веришь ли, Димка: мне и самому этот Фролов уже по ночам снится.
«Было такое дело, — подумал я. — Помню».
Вовчик ухмыльнулся, присел рядом со мной на лавку. Тыльной стороной ладони смахнул испарину со лба.
— Сумасшедший день сегодня был, — сообщил он. — Утром задержали твоего Василия Яновича Круминьша. Пашка Бондарев привёл своих проводниц. Ты был прав: они его опознали. Причём, уверенно. А вот наша потерпевшая, гражданка Инна Вениаминовна Лосева, сомневается. Говорит, что похож. Но она в этом не уверена. Плохо, говорит, рассмотрела его тогда.
Владимир махнул рукой.
Рядом с ним о столешницу ударилась вишня.
— Показаний проводниц нам за глаза хватит, — заявил Вовка. — Поедет этот Вася Круминьш на зону, никуда не денется.
— Кстати, о Васях, — сказал я. — Вовчик, ты Васю Малого помнишь?
Вовка на пару секунд задумался. Затем кивнул.
— Это который Василий Шумилин по паспорту? — спросил он. — Мы его с Колей Синицыным в восемьдесят пятом году брали. За непредумышленное, кажется. Шустрый малый. Доставил нам тогда хлопот. В Сегеже сейчас сидит, насколько я помню. У него ещё брат вместе с Женькой Бакаевым в школе учился. Погиб в прошлом году. Брат Малого погиб, я имею в виду.