Суда не будет
Шрифт:
— Ты бы меня ещё про Васю Седого спросил.
— Причём тут Седой? — сказал Вовка.
— Он тоже из окна выпал, — ответил я. — В Сочи. Ты разве не слышал об этом?
Пару секунд в динамике трубки звучало только Вовкино дыхание.
— На что ты намекаешь? — спросил Владимир.
Я сказал:
— Вирус по стране ходит. Эпидемия началась. Вот они и падают.
— Кто?
— Васи, — ответил я. — Уже второй Вася за месяц вообразил себя перелётной птицей. Но далеко не улетел.
Я увидел, что Димкино отражение в зеркале зевнуло.
Вздохнул.
—
— Я имею желание ещё немного поспать.
Я в очередной раз зевнул — громко.
Сказал:
— Позже поболтаем, Вовчик. Я вечером к вам заеду.
После разговора с братом я не вернулся в постель. Ещё до полудня я приехал на городской рынок.
Прогулялся на рынке мимо здания администрации (рядом с ним теперь дежурил целый отряд хмурых охранников). В мясном павильоне купил литровую банку мясных обрезков (уже источавших запах тухлятины). Прошёлся вдоль цветочного ряда, приобрёл там семь веток разноцветных кустовых роз (получился большой веник, но красивый).
По пути с рынка я заглянул в билетную кассу кинотеатра «Металлист».
Дежурившие у касс «предприниматели» продали мне там два «лучших» билета на вечерний сеанс.
К дому Коли Синицына я отправился под конец рабочего дня.
Помнил, что Синицын нередко сбегал с работы пораньше. Но мотоцикл Николая около его дома я не увидел. Дверь квартиры мне Синицын не открыл. Поэтому я вернулся в «копейку». Почти сорок минут сидел в машине около Колиного подъезда.
Синицын остановил мотоцикл в трёх шагах от моего автомобиля. Проделал он это лихо, будто за ним сейчас наблюдали поклонницы. Коля заглушил двигатель. Снял мотошлем. Зажмурил глаза и взглянул на мою «копейку». Махнул мне рукой.
Я выглянул из окна и сказал:
— Привет, Коля. Присядь в машину. Есть разговор.
Николай поёрзал в пассажирском кресле. С любопытством взглянул на букет роз, что лежал в салоне «копейки» на заднем сидении (в моем автомобиле сейчас пахло, как в цветочном магазине). Синицын пожал мне руку, примостил у себя на ногах мотошлем. Окна в машине я оставил приоткрытыми. Во дворе звонко кричали дети, чирикали сновавшие в кронах деревьев воробьи. Я обменялся с Николаем парой вступительных фраз («Как дела?», «Хорошо»). И лишь тогда перешёл к делу.
Я пристально посмотрел Синицыну в лицо и спросил:
— Николай, ты хочешь сегодня вечером сходить в кино вместе с очень красивой молодой женщиной?
Николай усмехнулся, по-гусарски провёл пальцем по своим тонким усам.
— Блин горелый… конечно хочу, — ответил он. — Всегда готов. Неужели из Ленинграда приехала твоя генеральская дочка и привезла для меня подругу?
— Лучше, — ответил я.
Вынул из кармана два билета в кинотеатр «Металлист».
— Начало сеанса в двадцать один час, — сообщил я. — Сегодня показывают «Одиссею капитана Блада».
— Классный фильм. Я его уже два раза смотрел.
—
— Само собой.
Синицын кивнул головой и улыбнулся.
Я посмотрел на часы и сказал:
— Времени ещё полно. Успеваешь.
Коля снова кивнул, постучал ладонью по шлему.
Я указал за окно и спросил:
— Мотоцикл не украдут, если ты на час оставишь его во дворе?
Синицын помотал головой.
— Даже пальцем мою кобылку никто не тронет, — заявил он. — Тут все знают, что она моя.
Он грозно сжал кулак.
— Тогда мы с тобой сейчас прокатимся, — сказал я. — Познакомишься со своей будущей спутницей. Ей двадцать пять лет. Зовут её Яна Терентьева. Слышал о такой?
Коля помотал головой.
— Не-а, — сказал он. — Но имя мне нравится. Яна. Дмитрий, ты говорил: она красивая?
— Тёмные волосы, симпатичное лицо. Грудь второго размера… а может, и больше. Талия тонкая, как у балерины.
Я показал руками, какая у Терентьевой талия.
— Есть только один нюанс, — уточнил я. — Яна работает во второй городской больнице. Она патологоанатом.
Коля нахмурил брови.
— Она не любит ментов? — спросил он.
— К милиционерам она относится нормально. Без предубеждения.
— А… в чём тогда проблема?
— Она работает патологоанатом, — повторил я. — Ты знаешь, что это за профессия.
— Понятное, дело, — ответил Синицын. — Она трупы режет. Поэтому не любит мужчин?
Коля нервно закусил губу.
— Тебя не смущает её профессия? — уточнил я.
Николай пожал плечами.
— Нет. Нормальная профессия. Не опасная.
— Тогда проблем нет, — сообщил я. — Поехали. Готов?
— Конечно, готов.
Я завёл двигатель «копейки».
— Куда поедем? — спросил Николай. — К ней? Я познакомлюсь с этой Яной прямо сейчас?
— Ну а чего тянуть? — сказал я. — До начала сеанса осталось чуть больше трёх часов.
По пути к Строительному переулку я пересказал Синицыну всё, что помнил о Яне Терентьевой. Сообщил ему, где Яна училась и когда закончила обучение. Вспомнил, что Терентьева сейчас вела научные изыскания: готовилась к работе над кандидатской диссертацией. Рассказал, что Яна не была за мужем (помнил, как Терентьева «тогда» радовалась, что впервые наденет свадебный наряд). Проинформировал Колю о нынешнем месте работы Яниного отца и о его планах балатироваться в городской Совет. Признал, что работа Терентьевой отпугивала потенциальных женихов.
Коля слушал меня внимательно, сохранял серьёзное выражение лица (будто при разговоре с подозреваемым). Задавал уточняющие вопросы. Изредка посматривал мне в лицо (задумчиво). В прошлой жизни я часто возил Синицына на своей машине (когда мы с Колей вместе работали). Вид сидящего в салоне (по правую сторону от меня) Николая казался мне сейчас привычным, словно после предыдущей такой поездки не прошло уже больше трёх десятков лет. Я свернул с проезжей части во двор, подогнал «копейку» к тому самому дому, где вчера беседовал с высоким усатым мужчиной.