Судьба драконов в послевоенной галактике
Шрифт:
Кого-то тошнило.
Сержанты стояли у машин. Покуривали.
Я поискал глазами Диего.
Он стоял, втянув голову в плечи, недалеко от меня.
Я подошел к нему.
– Отдай ножик, - попросил я.
Диего молча протянул ножик.
Я повернулся и подошел к сержантам.
Джонни беседовал с двумя другими сержантами.
– Коллега сержант, - сказал я, протягивая ему нож, - кажется, ваш?
Джонни улыбнулся и, ни слова не говоря, взял нож.
Глава
Северный городок помещался сразу за переездом. Меня удивил шлагбаум и пронесшийся в пересечении туннелей поезд.
– Товарняк, - сказал сопровождающий нас "отпетый", - к диким пещерам попер. Там всякой гадости, нечисти...
Диего, привалившийся в углу грузовика, молчал. После своих неудач со мной он как-то обмяк, расстроился.
Да тут еще сержантово превращение...
Честно говоря, даже меня, внутренне готового к подобному развороту событий, оно напугало.
Даже не оно, а то, что за ним последовало.
По проходу между кроватей в карантине бежал, хрипя и скалясь, неумело, истерично порываясь хоть кого-нибудь зацепить, цапнуть опасной когтистой лапой, прыгун.
Спина его была содрана до крови, он вихлял всем телом, стараясь уберечься от ударов, сыпавшихся на него со всех сторон.
Я смотрел на радостно визжащих, выстроившихся в проходе воспитанников, бивших чем ни попадя того, кто недавно был их мучителем, властелином, а нынче в жалком нечеловеческом образе удирал по проходу.
– Братцы, - вопил Порфирий, - я его табуретом, табуретом по харе... прыгнет, паскуда, кого-нибудь точно подомнет...
Диего старательно лупил прыгуна, норовя попасть ему в зеленый лягушачий живот ногой.
– Диего, ублюдок, - заорал Санек, возившийся с ключами у оружейной комнаты, - я с твоей мамой знаком, что ты его споднизу мочишь? Сверху, сверху мочи, чтобы не скакнул, к полу прижимай.
Санек возился с ключами так долго оттого, наверное, что волновался.
Руки у него тряслись от радостного возбуждения.
– Счас, счас, - покрикивал он, - счас, ребята, достану огнемет, шарахнем по родимому, выпустим кишки, операция без наркоза - она словно роза.
Куродо протолкался из толпы, сел напротив меня на табурет.
– Ты чего, Джекки?
– Ничего, Куродо. Иди - бей.
– Да надоело... Доволен?
Я поглядел на тяжело дышащего, шмыгающего носом Куродо.
– Чем?
– Ну как...
– Куродо почесал в затылке, - как этот... Джонни над тобой измывался.
– Надо мной измывался этот... Джонни, а не этот... прыгун, - тихо сказал я.
– Идиот!
– гаркнул Порфирий.
– Куда ты в оружейку полез? Ты представляешь, что здесь
Я усмехнулся:
– А Порфишка прав...
Прыгун ворвался в туннель, уводящий прочь из карантина, по пути он успел садануть хвостом Саню поддых, и тот лег на пол, тихонько постанывая.
Прыгун опрометью убегал по туннелю, исчезал из глаз, истаивал вдали...
Ночью я решил: никгода больше не подавать рапортов. Никогда. Ну их...
– Джекки, - сказала мне Наталья, - тебя засунули в паршивую дыру. Северный - поганое место, там даже вылетов раз-два и обчелся. Там "чистильщики" - шугают по диким пещерам, кого-то отлавливают, кого-то ничтожат, - Наталья чуть улыбнулась, произнося старинное слово, - на другие планеты выпускают только для того, чтобы совсем в подземельях не задохнулись... чтобы работы у других чистильщиков не прибавилось. Там такие монстры вылупляются - куда там твой Джонни или Тарасик...
– Я больше не буду посылать рапорты, - сказал я.
– Это - верно, - одобрила Наталья, - это ты, Джекки, правильный вывод сделал из всего происшедшего... И главное, писать рапорты среди "чистильщиков" все равно что гадить себе на голову... У них там - нравы...
– Побьют?
– Ну... и это... Главное - из графиков вылетов будут вымарывать... Сгниешь в подземелье. Ни в "псы" не вырвешься, ни в сержанты. Уползешь на четырех лапах, шипя и выстреливая жалом, в пещеру.
– Понял, - сказал я, - понял.
Наталья дотронулась до моей руки, и я удивился холоду и твердости ее пальцев.
– Джекки, - она говорила грудным, странно-тихим голосом, говорила так, что мне казалось, будто она целует меня в губы, - Джекки, мальчик мой... если уж ты загремел сюда по дурости, по мальчишеству, Джекки, хочешь я сделаю так, чтобы тебя перевели в лабораторию?
Я сжал пальцы Натальи.
– Я хочу его убить. Хочу - убить.
Наталья выдернула руку:
– Хорошо, но только учти: без вылетов - к нашему - ни-ни...
– Не пустят?
– Сам не возьмет. Старик не любит "чистильщиков".
– Понял, - сказал я, - учту...
Шлагбаум медленно поднялся. Полз вверх, подрагивая, поскрипывая, будто и не в подземелье вовсе, а вверху, на шоссейке, пересекающей железнодорожное полотно.
– Да, - сказал "отпетый", он оказался на редкость разговорчив, - ну и занесло вас, парни. Двоечники.
Он непонятно произнес "двоечники", не то утверждая, не то спрашивая, и я почел за лучшее ответить:
– Мы - не двоечники...