Судьба по имени Ариэль
Шрифт:
Говоря проще, советская машина не давала нам выбора, подравнивая нас под все ВИА. Если тебе хотелось быть до конца честным — уходи в подполье! Но кушать хочется всегда… С возникновение в нашем репертуаре песен Саши Морозова «На острове Буяне» и «В краю магнолий» конечно же, мы что-то потеряли, но что-то и нашли… Несмотря на неудачу в Тбилиси, публики на концертах у нас не убавилось, даже наоборот. Популярность охватила более непритязательного зрителя. Эта «ресторанность» постепенно вышла на первый план. Хотя «шлягеристов» в этом плане хватало: «Синяя птица», «Веселые ребята», «Самоцветы», особенно нам нравился «Аракс», у которого были самые грамотные по тем временам, студийные записи.
Казалось «шлягерная мельница» нас увлекла капитально, как вдруг, Яшкин вновь — на небосклоне! Теперь он предложил рок-ораторию «Мастера» на стихи живого поэта Андрея Вознесенского! Невзирая на
Было обидно, тем более, публика принимала ее «на ура», казалось наше время возвращается. Но отсутствие материальной отдачи за прекрасную профессиональную работу, стало притчей «во языцах». Я понимал, что долго это продолжаться не может. «Мастера» пришлось исполнять выборочно, а концерт играть не более 1 часа 20 минут.
Летом этого года состоялся наш абсолютный рекорд по количеству концертов за 3 дня. Их было…. 15! Фестиваль «Тюменский меридиан» на севере Урала.
В Нижневартовске — ажиотаж! Билеты на все эти концерты раскуплены давно, и филармоническое начальство умоляло сделать еще, хотя бы парочку…. но в эти же сроки. Первый начинался в 11 утра, а делать дополнительный в 9, раньше на два часа мы не решились! Кормили нас прямо за задником, на сцене, между вторым и третьим концертами, пока выпускали и запускали очередную партию желающих. На весь зал лился аромат вкуснейшего украинского борща! У зрителей, естественно, текли слюнки. И концерт шел еще «вкуснее»! После пятого концерта к служебному входу подкатывал комсомольский автобус с ящиком водки и 200-литровой бочкой чешского пива, и вся шатия-братия с шутками, прибаутками устремлялась на ночную попойку, кормить местный гнус! Это продолжалось трое суток! Как жаль, что в то время не было соревнований, типа «Последнего героя», где мы, бесспорно, были бы чемпионами мира! Думали, отдохнем в Сургуте… Но не тут-то было! Там — другой рекорд — 6 дней по 4!
Теперь представьте насыщенность каждого концерта, супервысоким вокалом, расслабляться я не давал никому! Поэтому, ничем, кроме как, геройством, это не назовешь! Но, «переэксплуатировавшись», мы начали ссориться. Концерты были уже не в удовольствие, я давно это заметил. Приходилось опять брать справки о несмыкании связок, и бежать от «ненавистных» гастролей! Наш симпатичный врач-фониатр Елена Ивановна Сундукова делала буквально невозможное, восстанавливая наши сиплые, натруженные голоса. Мы, как бы уже «плыли по течению», и нас просто засасывала циничная филармоническая машина…
Единственно, что разряжало обстановку — это большие гала-концерты с участием звезд, где работать приходилось мало, а деньги — те же! Вспоминаю, как в Таллине записывали хоровую финальную песню Лоры Квинт «Здравствуй, новый день!» Традиционно, каждую новую строчку должен был петь другой солист. Анне Вески досталась неудобная, со словом «жеребенок». А у эстонцев нет звонких шипящих, и Аннушка постоянно пела «шерепенок!» Ее останавливали, поправляли, и она страшно злилась… Таллинский концерт на знаменитом Певческом поле поразил, прежде всего, своей масштабностью! Это был огромный стадион с трибуной, где пел хор, численностью в несколько тысяч человек! Я такого еще не встречал!
После Эстонии нас занесло в Мурманск. Здесь прошел уникальный концерт, где мы, не выступив, получили свою концертную ставку! Дело в том, что по советским законам, филармоническое выступление на открытых площадках, на стадионах считается фактически отработанным, если: по истечении 15 минут после начала прерывается фарс-мажорными обстоятельствами, то есть — дождем, ураганом, землетрясением и т. д. Как раз, собирался дождь. Зрители пришли на концерт с зонтами. Только вышел на сцену ведущий, пять минут поболтал о красотах севера, потом певец спел заздравную, и хлынул злополучный ливень! Было безумно жалко зрителей, покидавших стадион, которые пришли на встречу с Валерием Леонтьевым, Юрием Антоновым, «Ариэлем», «Верасами»… Особенно ждали Михаила Жванецкого, который, кстати, прекрасно общался с нами под трибуной,
В этом году Саша Морозов подарил нам песню, ставшую впоследствии «фирменной», «ариэлевской». После «На острове Буяне» это был очередной хит, даже покруче прежнего. Называлась она «В краю магнолий», на стихи Юрия Марцинкевича. Самое смешное, что худсовет «Мелодии» не принял ее на пластинку! Из-за двусмысленных последних строчек: «И можно говорить свободно про жизнь и про любовь…» Там сказали: «Это что, выходит, в краю магнолий можно говорить, а в других краях — нельзя?!..» Хоть стой — хоть падай! Отправили на доработку… Я не поленился, взял эту песню, и пошел с ней на другой худсовет, на ЦТ. Там приняли ее безоговорочно, и сразу наметили съемку. Так «Мелодия» «проворонила» шикарный шлягер. После съемки на «Утренней почте», она, буквально, «взорвала» эстрадников. А как радовались кабацкие музыканты! Это была их «кормилица-песня!»
И вот, наконец, первые гастроли на кап-земле! Госконцерт, совместно с западногерманской телерадиокомпанией «WDR» организовал престижный концерт в г. Кельне. В афишах: джаз-ансамбль под управлением Георгия Гараняна, джазового пианиста Леонида Чижика, ансамбля «Ариэль» и солистов Валерия Леонтьева и Софии Ротару. Двоих, последних, «тормознули». У Валеры документы были не в порядке, а Софа поставила условие: я еду с группой «Червона рута» или вообще остаюсь дома! Ей навстречу не пошли… В рядах режиссеров небольшая паника — ни одного солиста! Срочно ко мне: «Отряжай любого, поющего, под Гараняна пару песен надо отстоять!.. Выбор пал на Каплуна, его обаяние и, немного, классическая манера пения… Правда было опасение: Боря с великим трудом запоминает текст, иногда может ляпнуть что-нибудь производное, чем часто забавляет зрителей. Чтобы этого не случилось я написал ему крупным фломастером шпаргалку песни Р. Паулса «Барабан был плох…» Так Каплун был солистом «Мелодии» несколько минут. Зато потом, наше выступление стало просто фурором! Мы вышли в светло-серых шерстяных трикотажных рубахах с расклешенными рукавами и кушаками, в сапогах. Для немцев — одеться на сцену в чистую шерсть — это признак богатства. Далее, мы деликатно, без шума отработали фольклорную программу с «Русскими картинками». Это был успех! Причем зрители в порыве восторга, аплодируя, подключили еще и ноги! Оказывается солидным немецким господам негоже свистеть, а высшее проявление восторга у них — это стучание каблуками. Об этом я узнал впервые!
Пресса не скупилась на похвалу. Конечно, похвалили всех, особенно им понравился Чижик — действительно потрясающий мастер импровизации! В отношении «Ариэля» журналисты газеты «Кельниш рундшау» сравнили наше творчество с «песняровским», сказав, что «Песняры» — это «борона», а «Ариэль» — «плуг»! Вроде, как, мы фольклор пропахиваем глубже! Все время пребывания с нами возилась наша новая «мамочка» — Алла Петровна Шпетнагель — пожилая, но очень деятельная женщина, русская по национальности. Судьба давно ее забросила в Германию. Выйдя замуж за немца, она часто принимала у себя дома земляков, работая переводчицей. Особенно мне понравился поход на немецкую «барахолку», где я себе купил хорошую джинсовую куртку за 3 марки!
1982 год, «Утро планеты», «Заповедные места»
Дома меня ждал социальный заказ. Специально, к встрече советской и американской молодежи, Морозов с Романовым написали антивоенную сюиту «Утро планеты», автоматически это был заказ фирмы «Мелодия» на следующий диск-гигант. В то время наблюдался массовый психоз по нейтронным войнам. Он, буквально захлестнул нашу эстраду, пошло много спекуляций на эту тему. Но мне было интересно, Там были «страсти-мордасти», бомбы, мир, контрасты… Эту работу я разделил пополам с Геппом, аранжировавшим несколько частей. Так, в «монологе нейтронной бомбы» Стасик в образе Хлопуши вновь поразил музыкальный мир… Хоть я не считаю эту работу серьезной, она все-таки имела положительный резонанс, даже у наших рьяных поклонников. Скорее потому, что она была сделана мастерски, профессионально. В июле 1982 года сюита впервые прозвучала в Иркутске. Вообще, вспоминая Сибирь, не могу не удержаться от восхитительных эпитетов в сторону простого народа. Наблюдая за зрителями в разных точках страны замечаешь, что в стороне от Москвы, углубляясь на Восток, народ приобретает, в твоем понимании, другие черты. Здесь люди более бескорыстны, добры и даже приветливее… Никогда не забуду русскую баньку на берегу Ангары, купание в Байкале, классных «пацанов» — ресторанных музыкантов, с юмором у которых «все в порядке»! Нас окружала какая-то беззаботная аура, порой казалось, что так не может быть! А может это были наши звездные часы, дни и годы?… Скорее всего за Уралом — это другая Россия, пусть малоимущая, но чистая душой, коей и славится на весь мир!