Судьба принцессы

Котова Дарья

— Но ведь и так все понятно! — шмыгая, ответила Элиэн, но прижиматься к Вадериону не перестала, откровенно наслаждаясь минутами такой простой близости.

— Ничего не понятно. Сайл, напоминаю тебе, предупреждал, что тебе будет тяжело, что твое настроение будет портиться.

— И ты готов терпеливо выслушивать мои истерики?!

— Да.

— Да?

Она уткнулась носом ему в ключицы, сгорая от стыда.

— Это пройдет, — пообещала она больше сама себе, чем Вадериону.

— Не думай о таких глупостях, — голос его звучал успокаивающе, и, наверное, впервые Элиэн почувствовала ту разницу в возрасте между ними, которая скрадывалась в обычное время. — Ты носишь под сердцем нашего ребенка, это тяжело. Ты переживаешь,

это не страшно. Ты можешь плакать, и кричать — главное, чтобы вам с ребенком было хорошо. Элиэн, я знаю тебя, и я готов поддерживать тебя. Хочешь кофе? Пей кофе. Хочешь поплакать? Поплачь. Котенок, ты можешь позволить быть себе слабой, я смогу защитить вас с нашим ребенком.

Элиэн всхлипнула — уже не от непонятной истерики, а от этого пронзительного признания.

— Я люблю тебя.

— И я тебя, хес’си.

На этот раз она поверила, хотя у нее еще был повод сомневаться.

— Я развеял все твои тревоги, и мы можем ложиться спать? — с усталой насмешкой поинтересовался Вадерион, поглаживая ее по спутанным волосам.

— Нет… Я… — она подняла на него взгляд, в котором была и боль, и прежняя, свойственная ей решимость. — Я вызываю у тебя отвращение? Вот такая, с животом?

Багровые глаза сузились в предупреждении.

— Ты перестал мною интересоваться как… как женщиной.

— Вообще-то Сайл запретил мне к тебе даже притрагиваться с этими мыслями.

— Уже давно разрешил!

— Нет, котенок.

Элиэн отстранилась и со свойственным всем женщинам оскорбленным достоинством процедила:

— Я поняла, пусти.

— Ничего ты не поняла. — Он поймал пальцами ее подбородок и заставил посмотреть в глаза. — Ты не понимаешь, насколько я сильнее тебя. Я… Я боюсь причинить тебе и ребенку боль, навредить вам. Я не хочу ради своей сиюминутной прихоти подставлять под угрозу ваше с ним здоровье и, возможно, даже жизнь. Что же касается приставаний… — протянул он, и взгляд его из серьезного и сосредоточенного превратился в тяжелый и тягучий. — Ты не представляешь, как ты красива, такая. Моя женщина, носящая под сердцем моего ребенка. Если бы я позволил своим темным желаниям воплотиться в жизнь, то ты бы каждую ночь исполняла свой супружеский долг. До самого утра под непрекращающиеся стоны, — прошептал он ей на ухо.

Элиэн сглотнула, на мгновение унесенная в это темное видение, нарисованное Вадерионом, а потом, придя в себя, осуществила маленькую месть. Заодно проверила правдивость слов мужа.

— Элиэн! Задери меня демоны Глубин! Хватит ерзать! Я же не стальной!

О да, он сказал правду. Элиэн спрятала торжествующую улыбку у него на груди, чувствуя, как пульсирует возбужденная плоть под плотной тканью кожаных штанов.

— Помочь? — игриво поинтересовалась она, за что удостоилась протестующего рыка и тут же оказалась на кровати. — Вадерион!

— Нет, котенок, мне будет мало твоих нежных ручек и горячего ротика, оставим игры на потом. Я скоро вернусь, — пообещал он, страстно целуя ее и исчезая в ванной.

Элиэн коснулось рукой округлившегося живота и улыбнулась, думая о том, в кого пойдет их малыш. Если ему достанется темперамент его отца, то императорскому замку грозит опасность.

* * *

Тейнол с тоской посмотрел на две одинокие чашки, наполненные мерзкой темной жидкостью. Есть с каждой минутой хотелось все больше — они сидели здесь уже два дня. Вернее, это Тейнол сидел, а вот Вадерион своими хождениями скоро должен был протоптать дыру в прочном каменном полу. Впрочем, его можно было понять: он волновался за Императрицу и их дитя. Тейнол вообще-то тоже, но его тревога не шла ни в какое сравнение с чувствами друга. Тот последние два дня, кажется, даже не присел ни разу, все расхаживал по гостиной, то ругаясь, то молча сверкая алыми глазами.

Тейнол

мысленно вздохнул, глядя на кофе — единственное съестное, стоящее на столе. К сожалению, последние сутки Вадерион стал настолько нетерпим, что слуги к ним боялись заглядывать даже под угрозой смертной казни. А оставить друга в такой момент Тейнол не мог, вот и приходилось мучиться страшным выбором: кофе он терпеть не мог, но есть хотелось все сильнее. Даже неуловимый глава Теней был созданием из плоти и крови и нуждался в таких простых вещах, как еда и сон.

Взгляд его в сотый раз уперся в чашки с остывшим кофе, когда дверь наконец-то распахнулась и на пороге появился Сайл — слава Тьме!

— У вас сын, ваше величество. Можете пройти к Императрице, она вас ждет.

Как только Вадерион исчез из гостиной, Тейнол встал, потянулся и довольный за друга с супругой отправился на кухню. Хорошо, что Императрица позаботилась о поварах, теперь они хоть нормально в замке питаются.

* * *

Элиэн полулежала на нескольких подушках, с трогательной заботой прижимая к груди помятый сверток из пеленок. Ее карие волосы растрепались, а лицо еще блестело от пота, но голубые глаза, казалось, видели только сына. Вадерион медленно подошел и опустился рядом, не решаясь нарушить тишину. Когда-то давно он, раздумывая жениться на принцессе светлых эльфов, не переживал о своем наследии, рассчитывая обратиться к Тьме, чтобы та изменила дитя. Его роду она всегда покровительствовала, и ее благословение обеспечило бы Вадериона чистокровным сыном или дочерью даже от орчихи. Но так было когда-то, а сейчас он даже не задумывался об этом, в глубине души надеясь на то, что их ребенок унаследует хоть что-нибудь от Элиэн. И теперь Вадерион гадал, каким он будет, дитя двух древних эльфийских родов?

Элиэн подняла голову, и на ее усталом лице расцвела прекрасная улыбка. Она подняла руку и нежно погладила его по щеке.

— Сам не спал и Тейнолу не давал?

— Ты тоже не отдыхала.

— У нас была важная задача, — мягко произнесла она и протянула ему сверток.

Он с величайшей осторожностью взял на руки сына и долго молчал, вглядываясь в маленькое сморщенное личико младенца, пока тот все же не решился заплакать.

— Голосом в тебя.

— Элиэн! — шикнул на нее возмущенный до глубины души Вадерион. Он был так рад, наблюдая за маленьким темным эльфом с поразительно голубыми глазами — глазами его удивительной матери, — но не мог никак об этом сказать. Впрочем, им с Элиэн и не нужны были слова.

— Я тоже рада. Он чудо. — Ее рука коснулась его плеча, и даже малыш немного успокоился, слушая ее голос. — Как назовешь маленького принца?

— Велон. А до принца ему еще нужно дорасти.

Элиэн лишь улыбнулась, наблюдая за своими мальчиками.

* * *

— Не верится, что мы, двое взрослых эльфов, занимаемся такими глупостями, — произнесла Элиэн, послушно закрыв глаза и следуя за ведущим ее Вадерионом. Наконец муж отпустил ее, и она замерла, гадая, что он задумал.

— Не верь, главное — глаза не открывай, — напряженно попросил Вадерион и исчез из-за спины. По крайней мере, Элиэн больше не ощущала жар его тела, а вслепую определить присутствие бесшумно передвигающегося мужа она была не в силах. Мысленно покачав головой, она принялась терпеливо ждать.

Наконец Вадерион вновь возник у нее за спиной, и обнаженной шеи коснулось что-то холодное. Элиэн тут же поняла, что это какое-то колье. Все же муж решил ее побаловать. После рождения Велона прошло уже полгода, и Вадерион продолжал ходить с привычным ледяным выражением лица, но Элиэн видела, что он буквально светился от счастья и гордости. Так что теперешняя его задумка не стала для нее сюрпризом.