Судьба принцессы
Шрифт:
— А жену? Мать Стефалии?
— Насколько я знаю, ту убила мать Раудгарда. Там была темная история, эльфийка вышла чуть ли не из слуг… Но это сейчас неважно. Главное то, что Раудгард вовсе не был такой крысой, как Лар’Шера. Когда наш народ вступил в войну Света, он не остался в стороне. Тогда-то мы и столкнулись.
— Он боролся с тобой за власть?
— Нет… Но он ее оспаривал одним своим присутствием. — Багровые глаза сузились почти до прозрачно-тонких щелочек. — Тогда я только учился удерживать власть, а рядом постоянно был тот, кто мог с легкостью меня заменить. Единственный способ стать правителем — это убедить всех, что ты исключительный. Народ на это ведется и идет за тобой послушным стадом. Но Раудгард… Тогда еще были живы многие из дроу, кто застал восстание, все помнили, что Вал’Акэш был первым домом. По моему войску, войску из орков, троллей, оборотней — не только дроу, — начали ходить слухи. Как только я одерживал победу, они прекращались, но стоило мне допустить промах — они тут же разгорались новым пожаром. Отвратительнее всего было то, что Раудгард не предпринимал ничего. Он не пытался оспорить мою власть в
Когда молчание затянулось, Элиэн все же решилась спросить:
— Кто победил?
— Интересный ты вопрос задаешь, — заметил Вадерион, разваливаясь в кресле. — Я.
— Не все так просто?
Он рассмеялся — жутко, гулко и холодно.
— Да. Я смухлевал. Наши силы были равны. Оба мы играли нечестно, я победил. Но чаша перевесилась лишь чуть-чуть. Все могло быть иначе.
— Среди вас не было явного лидера.
— Вот именно. Но Раудгард Вал’Акэш слишком благороден, чтобы не сдержать слово. Он проиграл — и он преклонил предо мной колено, поклявшись в вечной верности мне и моему роду.
— Но осадок остался? — усмехнулась теперь Элиэн, понимая, что гордость ее мужа задета навечно, как и клятва, данная Вал’Акэш.
— Лишь у него, — процедил Вадерион, чем подтвердил ее размышления. — В общем, остаток войны я старался отсылать его подальше, а после образования Темной Империи отправил на север. Там Раудгард хорошо прижился, и больше я его, слава Тьме, не видел.
— Зачем же он едет сейчас в столицу? Из-за Стефалии? — осторожно поинтересовалась Элиэн: они с Вадерионом больше не поднимали эту тему — с той самой ночи, когда славно покалечили друг друга после пятилетней разлуки.
Вадерион застыл, как пантера, почуявшая кровь.
— Он очень любил свою дочь.
* * *
«Мужчины!» — хотелось прокричать Элиэн и страдальчески закатить глаза, но она продолжала накалывать на серебряную кусочки жареного перепела — единственное блюдо, которое на столе выглядело невинно, по сравнению с ломтями темного мяса, черной фасоли (на самом деле, это не фасоль), неприятной жижи в супнице (по вкусу напоминает разбавленное в воде жаркое) и прочими изысками кухни Темной Империи. Этот обед отличался от всех остальных, на которыми когда-либо была Элиэн. Во-первых, рассадка. Высокородный и нежеланный гость расположился прямо напротив Вадериона, что было слишком символично. Во-вторых, Элиэн с еще одним эльфом, спутником лорда Вал’Акэш, вынуждены были усесться в центре стола, отчего их немногочисленное общество казалось еще более одиноким. И в-третьих, могильная тишина и густое напряжение, царившее за трапезой. Оно, кстати, могло лишить аппетита кого угодно. Мужчины мрачно переглядывались. Вадерион с Раудгардом, кажется, только и делали, что сверлили друг друга глазами. Съерелл Вал’Реш, тот самый дроу-приближенный лорда Вал’Акэш, уставился напряженным взглядом в тарелку. Никто не ел, все мужчины буквально излучали ненависть и желание убить кого-нибудь. Одна Элиэн спокойно вкушала творение нового повара — очень одаренной девочки-орчихи — и рассматривала гостей. Ее ничего не тревожило. Элиэн хватило одного взгляда на Раудгарда Вал’Акэш, чтобы понять, почему так ярится Вадерион при одном упоминании Хранителя Северных Границ — они были абсолютно похожи. Два слишком сильных мужчины, которым было тесно в одной комнате, замке и городе. При взгляде на Раудгарда Элиэн понимала, как тому удавалось столько лет защищать свой народ от ужасов Мертвых Земель. Лорд Вал’Акэш был воплощением непоколебимости, решительности и жестокого, расчетливого ума. Такой бы спокойно мог вести за собой не только войска Северных Границ, но и всю Темную Империю. Как и Вадерион.
«Два барана встретились на мосту», — с неуместным для данной ситуации весельем подумала Элиэн. Ее нисколько не пугал ни зловещий лорд Раудгард, ни его смертоносный, как клинок, верный Съерелл, ни собственный мрачный супруг. Уж на властных гневных мужиков она за свое пребывание в Темной Империи насмотреться успела вдоволь. Если бы она боялась каждый раз, то ей было бы некогда жить. К тому же ее женский взгляд улавливал не только то, что присутствующие эльфы хотели показать. Она с интересом рассматривала Раудгарда Вал’Акэш, ища общие черты с его покойной дочерью, после чего пришла к выводу, что Стефалия была явно мать. Чародейка обладала небывалой для дроу красотой, а вот ее отец имел слишком грубые, не смягченные даже временем и шрамами, черты лица. На его фоне и Вадерион мог сойти за красавца (хорошо, что дорогой супруг не умел читать мысли). А вот сидящий напротив Элиэн Съерелл оказался намного привлекательнее, а еще — преступно молодым, это она определила даже через его маску «невероятного убийцы» (цитата, кстати, Тейнола). Выглядел
Наконец, когда Элиэн до безумия наскучило сидеть в обществе придурковатых мужчин, не способных мирно разойтись, она обратилась к сидящему напротив Съереллу:
— Как вам столица? Вы ведь ни разу не посещали Меладу, лорд Съерелл? Вы же не против, что я обращаюсь к вам по имени? Оно у вас очень необычное.
Все мужчины, как по команде, повернули к ней головы, словно она вмиг из милой эльфийки превратилась в огромную троллиху. Съерелл и вовсе на короткое время впал в ступор, не зная, что ответить. Но с обращением Элиэн явно угадала (спасибо Тейнолу за краткую биографию последнего лорда Вал’Реш), потому что голос молодого дроу прозвучал настороженно, но не враждебно, когда он ответил:
— Мелада красива, как и ее название.
— О да, вы ведь слышали эту легенду? О старой Меладе?
— Я не люблю легенды.
— Потому что в них много лжи и мало правды? Впрочем, — всплеснула руками Элиэн, заставив напряженных мужчин вздрогнуть, — наша беседа приобретает незастольный поворот. Вы уже поели? — Глупый вопрос, учитывая, что все тарелки, кроме несчастного перепела, остались полны, но женщине мужчины часто прощают это неприкрытое кокетство. — Не сопроводите ли меня до сада? Сегодня чудесный день для прогулки.
За окном, к слову, лил дождь. С самого утра.
Полностью деморализованный этой неожиданной и совершенно нелогичной тирадой Съерелл послушной овечкой последовал за Элиэн. Вот только стоило им покинуть обеденную залу, как Императрица тут же замолкла и, бросив внимательный взгляд на своего спутника, предложила:
— Не хочется мокнуть под дождем, не откажитесь прогуляться до одной очаровательной гостиной?
Съерелл молча кивнул, с подозрением глядя на супругу Вадериона Шелар’рис. Сказать, что он ей не доверял и считал, что она что-то злоумышляет, было бы невероятным преуменьшением. Однако, соблюдая приличия и проклятый демонами этикет, он последовал за этой хитрой женщиной до той самой «очаровательной гостиной».
Оказавшись наедине с мрачным (видимо, это удел всех воинов в Темной Империи) дроу, Элиэн уселась в кресло и более живым и настоящим голос предложила:
— Есть хотите? — и пояснила, когда ее прожгли высокомерным взглядом: — Обед прошел в такой напряженной обстановке, что лично я бы не отказалась отдохнуть и еще раз перекусить. Так что…
Она тут же вызвала слуг и распорядилась о еде, пока ее продолжали сверлить подозрительным взглядом. Ох уж эти мужчины!
Благодаря Тейнолу Элиэн была хорошо осведомлена о Съерелле, ближайшем соратнике лорда Раудгарда. Как только Вадерион закончил свой емкий рассказ, она разыскала его незаметного, но всезнающего друга и «пытала», пока не выяснила все подробности. Одной из таких «подробностей» как раз был сидящий напротив молодой дроу. У всех шести крупных родов темных эльфов были, так называемые, младшие рода, которые имели ту же приставку, что и основной. К примеру, на севере, помимо Вал’Акэш жили семьи Вал’Нара, Вал’Мер, Вал’Эрд и многие другие. Так вот одна из них, Вал’Реш, около сорока лет назад затеяла заговор с целью свергнуть засидевшегося на троне Северных Границ лорда Вал’Акэш. Заговор, естественно, раскрыли, всю семью — казнили, включая детей. Только самого младшего, еще младенца, Съерелла Вал’Реш, Раудгард приказал оставить в живых. Многие тогда шептались, что зря Хранитель Северных Границ проявил милосердие. Они оказались правы: спустя дюжину лет повзрослевший Съерелл решил отомстить за убитого отца и заявился к самому лорду Вал’Акэш. Попытка юнца лишить его головы, развеселила Раудгарда, и он вновь пощадил мальчишку, предупредив, что третьего раза не будет. А для того, чтобы подрастающему уму было чем себе занять, а не думать о несправедливости мира, он взял Съерелла к себе на воспитания. Как раз в это время его собственная дочь «порадовала» отца внуком-полукровкой, и многие стали поговаривать, что в лице юного Вал’Реш лорд Вал’Акэш нашел долгожданного сына. Съерелл, и правда, вырос преданным и верным соратником своего наставника и спасителя. Он полностью отрекся от семьи, которая посмела нарушить клятву своему лорду, и даже имя своего рода не любил слышать. Он стыдился прошлого Вал’Реш, горя желанием искупить грехи родни перед своим обожаемым лордом Раудгардом. Под руководством Вал’Акэш Съерелл стал непревзойденным воином и стратегом, в свои неполные сорок обойдя бывалых бойцов севера. Даже Тейнол признал, что воспитанник лорда Раудгарда заслуженно занял место его правой руки. Безжалостный убийца, верный страж своего господина, дикий пес, подчиняющийся лишь одному, с холодным сердцем и разумом.
— Надеюсь, они не подерутся, — произнесла Элиэн с хорошо скрытой тревогой. Уточнять, кого она имела в виду, было не нужно.
— Лорд Вал’Акэш держит слово, — тут же процедил оскорбленный недоверием Императрицы Съерелл. — Он не покусится на жизнь Императора.
— Да, Вадерион тоже не желает вредить Хранителю Северных Границ, — будничным тоном заметила Элиэн, разливая чай. Молодой (в Темной Империи только после тридцати пяти лет эльф считался хоть сколько-нибудь взрослым) дроу продолжал смотреть на нее с плохо скрываемым подозрением. В отличие от Вадериона и тем более от Раудгарда, Съерелл имел весьма приятную наружность, что вкупе со сталью в глазах и повадками опасного хищника превращали его в воплощения той самой холодной роковой красоты, на которую падки многие женщины. Сам же молодой лорд Вал’Реш относился ко всем с ледяной расчетливостью, чем напоминал великолепно заточенный, но бездушный клинок. Однако Элиэн, глядя на него, думала лишь о том, как должно быть сложно жить, служа тому, кого боготворишь, слыша за спиной грязные слухи и намеки, каждый день доказывая всем своим существованием, что ты не предатель, но все равно чувствуя на коже клеймо позора.