Судьба самозванки
Шрифт:
– Окей!
– я кричу этому нахальному дракону, протягивая руку к ремням. Я наматываю их на кулаки, держась изо всех сил. Как только они оказываются у меня, он указывает носом и, блядь, взлетает.
Я не знаю, куда я лечу и безопасно ли где-нибудь для меня на данный момент. Все, что я знаю, это то, что я не чувствую страха, черные вены покрывают мои руки, и я лечу верхом на гребаном драконе.
Найт
Ботинки
– Куда, черт возьми, она подевалась?
Крид делает паузу, что-то шепча Сильверу, как будто я все равно не могу слышать их обоих. Я все еще чувствую ее, как будто она стоит прямо передо мной. Я моргаю, прогоняя галлюцинацию дыма, окутывающего ее тело, когда рука Крида касается моего плеча.
– Новости о том, кто она такая, Найт, быстро распространяются. Нам нужно пойти и решить, как мы собираемся с этим справиться.
– Ты знал?
– я произношу слова, которые хотел сказать с тех пор, как сам узнал, кто она такая. Секрет, с которым я бы умер, если бы это означало хранить его подальше от всех.
– Что?
– Крид огрызается, и Сильвер замолкает.
– Нет. Я с самого начала подозревал, что с ней что-то не так, но не это.
Я поворачиваюсь к нему лицом, не обращая внимания на запах серы и рябины, исходящий от Дракона-оборотня, который подхватил и забрал ее.
– А ты?
– спрашивает он, приподнимая обе брови. Когда я не отвечаю, он усмехается, качая головой и расслабляя плечи.
– Конечно, ты знал.
– Поехали, - я проталкиваюсь между ними, сжимая пальцы, когда ногти впиваются в плоть. Я чувствую, как пылающая ярость, которая кипела глубоко внутри, медленно выходит на поверхность по мере того, как я делаю каждый шаг ближе к замку. Взбегая по ступенькам, я распахиваю дверь и, не обращая внимания на двух охранников, стоящих в фойе, направляюсь прямо в гостиную в задней части дома, откуда открывается вид на обрыв, ведущий к солнечной системе. В детстве это было мое любимое место для игр. Теперь… сейчас все, что я чувствую, - это гнев и раздражение.
Мать вскакивает с высокого трона в центре комнаты, перед горящим камином.
– Найт! Что…
– Помолчи, блядь.
Мой тон едва громче шепота, когда я обхожу маленький столик в баре и тянусь за первым, что попадается на глаза. В комнате воцаряется тишина. Все члены Министерства смотрят на меня со смесью разных выражений на лицах. В основном гнев и замешательство, но один.
Один. Тот самый. Один отстраняется, стакан виски покачивается в его пальцах, когда он прислоняется к стене в самом темном месте комнаты, его глаза устремлены на меня, как будто в ожидании. Ждет, что я закричу? Закричу? Буду закатывать гребаную истерику из-за того, что эти гребаные шавки только что прогнали мою пару?
Нет. Это не то, что означает его взгляд.
Я взбалтываю жидкость в своем бокале, как раз в тот момент, когда Сильвер и Крид наконец встречаются с нами в комнате, все взгляды устремлены на меня. Я смотрю, как крошечное торнадо кружит между стеклянными стенками, пока борюсь с яркими воспоминаниями, что я забрал у своего отца в ту секунду, когда Лондон порезала меня тем же ножом, которым его убили, открывая магию, о существовании которой
Мой отец был Темным Лордом. Правителем Рата, места гораздо худшего, чем ад. Как, спросите вы? Хорошо, потому что оно существует. Мой отец был жестоким правителем, но именно это сделало его великим королем. Однако была одна вещь, которую он всегда ставил на первое место, и это было его наследие.
Взгляд падает на мою мать, которая нервно сидит на троне, постукивая пальцем по подлокотнику, на котором покоится ее рука.
Я делаю еще глоток своего напитка, прежде чем медленно ставлю его обратно на стойку.
– Я не отчитываюсь ни перед кем из вас.
– Ах, вы бы обнаружили, что мы…
Рычание из глубины клетки, где я прячу своего монстра, вибрирует по комнате, сотрясая висящие на стене портреты
– Я. Не. Буду. Отчитываться. Перед. Вами.
Шторм встает, поправляя белую рубашку.
– Прости, Найт. Ты можешь предупреждать нас сколько угодно, но в течение времени, более древнего чем ты сам, это Министерство существовало для того, чтобы мы могли сохранять равновесие… - не успеваю я моргнуть, как мои ноги летят через комнату, а зубы впиваются ему в горло.
Я чувствую, как его сердце бьется о мои заостренные зубы, когда я погружаю их глубже в его яремную вену. Глаза закатываются, когда я чувствую, что его сердцебиение замедляется. Глухой удар. Глухой удар. Тишина.
Один Старейшина убит, осталось трое, черт возьми.
Назовите мне гребаную причину…
Я откидываю голову назад, зубы все еще сжимаются вокруг вены на его шее, когда я отталкиваю тело. Он падает к ногам королевы, и я слизываю остатки с губ, вытирая рот тыльной стороной ладони и наблюдая за ее реакцией. По комнате раздаются вздохи, но маму это не беспокоит. Она просто слегка отталкивает тело, прежде чем закинуть одну ногу на другую и снова поправить подол.
Энергия вибрирует из угла комнаты, где находится человек, который всегда молчит. Наблюдает. Это почти как звуковые волны, исходящие от него, проникают в меня, и на мгновение я остаюсь совершенно неподвижным.
Молчит.
Тепло соединяет нас обоих, словно невидимая ядовитая лоза, переплетающаяся узлами и сходящаяся посередине. Я обхожу тело, сокращая дистанцию. Выдерживая пристальный взгляд Одина, мои пальцы обхватывают бутылку виски в его руках. Жест. Молчаливое согласие с тем, что все это время этот человек был на моей стороне. Я ни хрена его не знал, и не сказал ему и пары слов, но я знал. В глубине души я знал, что кем бы он ни был, он был здесь на ее стороне.
Он молча кивает, его пальцы отпускают бутылку, и я подношу ее ко рту, делая большой глоток, потому что ее нет. Она ушла.
Я ставлю бутылку и пристально смотрю на всех в комнате.
– Моя пара ушла, и с этим Министерством покончено.
Пара человек переминаются на местах, и я знаю, что, как только я выйду из комнаты, им будет что сказать, но у них нет такой возможности.
– Мне насрать, согласны вы или нет. Если вы будете бороться со мной, я убью вас и каждого человека, которого вы любите.