Судьба Убийцы
Шрифт:
Мы остались стоять на месте, когда вся его публика разошлась. Он поглядывал на Двалию всякий раз, когда закрывал каждую небольшую дверцу своего волшебного шкафа, а потом медленно пошел от своей тележки. Его лошадь повернула голову и фыркнула вопросительно, но торговец с озадаченным видом шел к нам. Двалия не улыбалась. Винделиар отступил за нее, и я последовала за ним, насколько позволяла моя цепь.
– Ты поступаешь нехорошо, - обратилась к нему Двалия. Торговец остановился и уставился на нее. Его рот скривился, словно от боли.
– Ты провез контрабандой орехи предсказаний из Клерреса. Ты знаешь, что это запрещено. Те, кто покупает там предсказания,
– Нет! Нет, я честный торговец!
– его напугало предположение о краже.
– Я покупаю и продаю. У меня есть друг - матрос, который привозит мне необычные товары. Он редко приезжает в этот порт, но когда приезжает, он приносит мне ореховые скорлупки и бумажки с предсказаниями, чтобы вставить их туда. Я известен редкими товарами, такими, как предсказания, которые составляет бледный народ. Я продавал их здесь в течение многих лет. Если это преступление, то виновен не я! Я только покупаю и продаю их людям, нуждающимся в них. Людям, которые знают, что серебро - справедливая цена за такие редкие вещи!
Двалия посмотрела на Винделиара. Его глаза расширились, и я почувствовала, что он направил свою магию к человеку. Это сковало торговца не надежнее мокрой тряпки, но он все же слегка склонился к Двалии. Она улыбнулась, и след от моего укуса отвратительно исказился на ее лице.
– Ты знаешь, что поступаешь неправильно, - обвинила она его.
– Ты должен отдать мне серебро, поскольку я происхожу из Бледных, Белых и Четырех. Дай мне деньги, которые ты получил обманом, и я буду просить их простить тебя. И скажи имя своего друга и название судна, на котором он прибыл, я также попрошу прощения и для него.
Глядя на нее, он взял мешок серебряных монет, которые только что получил. Я посчитала дверки его шкафа. Их было сорок восемь. Сорок восемь кусков серебра, и некоторые из них были крупнее остальных. Это была огромная сумма, если серебро стоило здесь столько же, сколько в Бакке. Он посмотрел на Двалию с достоинством и сказал, тряхнув головой в ее сторону:
– Ты не обычная нищенка. Сначала ты обвиняешь меня в воровстве, а затем пытаешься ограбить меня. Я даже не знаю, почему до сих пор разговариваю с тобой. Но завтра я свяжу себя узами брака, а старая поговорка гласит: «Отдай до свадьбы долг, которого ты никому не должен, и у тебя никогда не будет долгов, которые ты не смог бы оплатить». Итак, вот серебро для тебя, - долг, который я никому не должен.
Произнося это, он порылся в своем кошеле и вытащил один-единственный кусок серебра. Он держал его двумя пальцами, затем внезапно щелкнул ими в воздух. Двалия попыталась схватить монету, но она проскользнула между ее пальцами в грязь. Винделиар присел на корточки, чтобы подать ей серебро, но она наступила на монету своей туфлей.
Торговец удачей отвернулся от нас и зашагал к своей тележке. Не оглядываясь, он добавил:
– Вам должно быть стыдно. Накормите этого ребенка чем-нибудь. И если у вас вообще есть сердце, снимите цепь с ее шеи и верните ее домой.
Двалия сильно пнула Винделиара. Задыхаясь, он повалился на бок.
– Название судна!
– потребовала она от обоих, и я почувствовала отчаянный болезненный толчок магии Винделиара.
Человек взобрался на свое место в тележке и, не оглядываясь,
– Морская Роза.
Он поднял уздцы и встряхнул ими. Его лошадь спокойно пошла вперед. Я задалась вопросом, помнит ли он вообще, что говорил с нами.
Двалия присела, чтобы взять монету. Она столкнулась с поднимающимся Винделиаром и свалила его обратно.
– Не думай, что этой платы достаточно, - предупредила она его. Затем злобно дернула мою цепь, и я невольно вскрикнула. К моему стыду, слезы брызнули из моих глаз. Я собралась с силами и, всхлипывая, последовала за ней, как и Винделиар, который, поднявшись на ноги, поплелся за нами, словно побитая собака.
Двалия остановилась, чтобы купить еду. Дешевый сухой хлеб нам с Винделиаром, аппетитная слоеная булка с мясом и овощами для нее. Хищным пристальным взглядом она проследила, как продавец отсчитал ей сдачу, и спрятала монеты в складках одежды. Она ела на ходу, и мы тоже. После еды всухомятку меня мучила жажда, но она не остановилась около общественного колодца. Она повела нас на берег. Гавань была большим кругом спокойной воды с вытянутыми к ней пальцами причалов. Самые большие корабли встали на якорь в спокойном заливе, а небольшие лодки сновали туда-сюда как водные многоножки, перевозя людей и грузы. Ближе к нам суда меньшего размера, пришвартованные к причалам и пирсам, выстроили стену корпусов и лес мачт между нами и открытой водой. Мы, трое нищих, вошли в толчею мира тележек, портовых грузчиков и преуспевающих торговцев, приглашающих друг друга на чай или вино и обсуждающих последние покупки и продажи.
Мы брели и виляли между ними, на нас либо не обращали внимания, либо осыпали проклятьями, когда мы вставали у кого-то на пути. Двалия выкрикивала, словно торговка хлебом:
– Морская Роза? Где пришвартовалась? Морская Роза? Я ищу Морскую Розу!
Никто не отвечал ей. Лучшее, что она получала в ответ - отрицательное мотание головой. Наконец, Винделиар дернул ее за рукав и молча указал между двух кораблей. В узком просвете нам открылся вид на залив и прекрасное судно, на носу которого вместо фигуры был великолепный букет цветов с большой красной розой в центре. Оно было широким и длинным, - самое большое судно в гавани.
– Может, это оно?
– робко спросил он. Двалия остановилась, несмотря на толчею и давку вокруг нас, и уставилась на судно. Оно стояло на якоре, глубоко погрузившись в воду, а голые мачты стремились в небо. Команда оживленно сновала по палубе, занятая непонятной мне работой. Пока мы смотрели, к нему причалила маленькая лодка с шестью мужчинами на веслах. В лодку был спущен большой ящик, за ним последовал человек.
Кто-то сильно толкнул меня и сказал что-то злобное на незнакомом мне языке. Я прижалась ближе к Винделиару, а он, в свою очередь, спрятался за Двалию. Она не двигалась и, по всей видимости, не замечала, что мы перекрыли движение.
– Мы должны узнать, куда они направляются, - сказала она низким голосом.
Как только лодка отошла от судна, Двалия понеслась рысцой, и я была вынуждена успевать в ногу с ней. Было трудно отследить, куда направлялась гребная шлюпка, обзор постоянно перекрывался пришвартованными судами или большими грудами ящиков и товаров. И я все бежала и бежала за ней своими босыми ногами, ноющими от неровных булыжников и шершавых досок пристаней. Я повредила ноготь на ноге, и он кровоточил. Двалия проскочила перед упряжкой с повозкой, протащив меня за собой так, что я почувствовала горячее дыхание заржавших лошадей и услышала сердитый окрик проклинавшего меня возницы.