Судьба Убийцы

Хобб Робин

Наконец, мы оказались на хорошо устроенном причале. Над нашими головами раскинулось бескрайнее голубое небо, усыпанное кричащими чайками. Ветер трепал мне одежду и волосы. Дотронувшись до них, я удивилась, как они выросли. Как давно мы с отцом постригли наши головы в знак скорби о моей маме? По всей видимости, прошли долгие дни, показавшиеся мне годами.

Я стояла рядом с Винделиаром, пока Двалия переминалась с ноги на ногу, каждый шаг отзывался рывком моей цепи. Как только лодка приблизилась, она начала кричать:

– Вы приехали с Морской Розы? Вы - ее капитан?

Изыскано одетый человек, не работавший на веслах, грациозно стоял около ящика и смотрел

на нее. Его губы скривились, будто он почувствовал наш запах. Капитан невозмутимо возвышался в своей лодке, несмотря на качку, пока его люди цепляли тросы. Шлюпбалка качалась над водой. Проконтролировав передачу деревянного ящика на пристань, он поднялся по лестнице наверх, игнорируя безумные вопросы Двалии, будто она была всего лишь галдящей чайкой. Не придавая нашему присутствию никакого значения, он вытер руки о свои черные брюки и поправил темно-зеленый пиджак с серебряными пуговицами в два ряда и украшенными серебром манжетами. Рубашка под пиджаком была бледно-зеленой, воротник искрился шипами драгоценных камней. Он был красив, красив, как павлин. Он вытащил небольшую баночку из своего кармана и, ткнув пальцем во что-то, намазал этим свои губы. Все это время он смотрел поверх наших голов на оживленный берег, как будто нас тут и не было.

Члены его экипажа не были настолько отчужденными. Их оживленное веселье и выкрики в нашу сторону нельзя было не понять на любом языке. Одна женщина позади Двалии кривлялась и жеманничала, копируя ее. Старший пожилой матрос упрекнул ее, полез в свой карман и предложил Винделиару горстку медяков. Винделиар посмотрел на Двалию, которая продолжала закидывать их вопросами, и принял медяки в сложенные чашечкой руки. На этом команда с нами закончила. Пересмеиваясь между собой, они зашагали прочь походкой вразвалку, кроме одного, который с грустью остался в лодке, видимо это было его обязанностью.

Двалия визжала проклятия им вслед, а затем, схватив Винделиара, стукнула его настолько сильно, что несколько медяков вылетели у него из рук, подпрыгнули на досках и провалились через щели в воду. Не обращая внимания на цепь, я сумела схватить два из них и сжала их в кулаке. Так или иначе, я найду способ превратить их в еду. Так или иначе.

Двалия молотила кулаками и пинала съежившегося Винделиара. Он закрывал голову руками и вскрикивал от каждого удара. Я выхватила цепь из ее рук и дважды стеганула ее. Она пошатнулась, но не упала в воду, как я надеялась. Я повернулась и побежала, звеня цепью, бьющейся о доски пристани.

Я ожидала, что это случится, но все равно было больно, когда кто-то сильно надавил на тянущуюся за мной цепь, рывком вынуждая меня остановиться. Рыдая от боли и схватившись руками за горло, я повернулась, готовая напасть на Двалию. Но это был Винделиар, бросившийся плашмя на цепь. Его щеки пылали от ударов Двалии, но, тем не менее, он осуществил ее желание. Двалия пыхтела позади него. Он посмотрел на нее с трогательной преданностью и протянул ей мою цепь.

– Нет!
– завопила я, но она наклонилась, схватила цепь и так сильно дернула ее назад, что моя голова дернулась вместе с ней. Я увидела вспышки света перед глазами и упала. Она пнула меня дважды, задыхаясь от ярости.

– Встань!
– скомандовала она. Она собиралась убить меня. Не сразу, но долго и мучительно. Я была уверена в этом. Я умерла бы от ее рук, и со мной погибло бы будущее, которое должно случиться. Я была будущим, которое они стремились разрушить, захватив и удерживая Нежданного Сына. Я чувствовала себя наполовину ошеломленной внезапным озарением. Неужели это знание было в моей голове все время и, наконец,

вышло наружу от издевательств Двалии? Я почувствовала себя больной. Это был не сон, а будто вспышка перед глазами, словно я внезапно взглянула на солнце. Это было будущее. Я должна была найти дорогу к моему будущему. Я отыщу верный путь или умру в мучениях.

– Встань!
– повторила она.

С помощью рук я встала на колени, затем постепенно, покачиваясь, поднялась на ноги. Брюзжа, она засунула руку под рубашку. И вынула ее, сжимая что-то в кулаке. Винделиар дрожал, его внимание полностью сосредоточилось на ее руке. Двалия сияла от ощущения жестокой власти над ним. Медленно она распрямляла пальцы, пока я не увидела, что она держит стеклянную колбу с мутной жидкостью. Она медленно качнула головой в его сторону.

– Ты слабый. Такой слабый. Но если нужно вырыть яму, и сломанная лопата - единственный имеющийся инструмент, то ее чинят и используют. Итак, в последний раз я наполню тебя силой. Дам тебе последний шанс, чтобы искупить свою вину. Но если ты подведешь меня снова, хоть немного, - я прикончу тебя. Нет, я не дам тебе это в руки. Сядь. Откинь назад голову и открой рот.

Я никогда не видела, чтобы кто-то повиновался так быстро. Винделиар сидел на причале с закинутой головой, его глаза были закрыты, а рот открыт шире, чем это было возможно даже в моих предположениях. Он сидел, затихнув в ожидании, пока она старательно выдернула стеклянную пробку из колбы и медленно, очень медленно, перевернула колбу над его ртом. Комковатая жидкость, желтая, переплетенная серебром, медленно стекала из колбы. Я почувствовала отвращение при виде нее, а запах, который донесся до меня, вызвал тошноту. Я плотно сжала губы, когда жидкость достигла его рта, и он проглотил ее. Мгновение спустя, как колебание воды в водоеме, куда брошен камень, волна его новой силы коснулась меня. Я думала, что мой отец был похож на кипящий котел, с магией, паром исходящей из него. То, что я почувствовала от Винделиара, было не паром, это было взрывом силы. Мои тело и сознание начали съеживаться под напором этой мощи, и, сопротивляясь этому растущему потоку, я постепенно становилась крепкой и твердой, как орех.

Веки Винделиара судорожно трепетали, тело дрожало в экстазе. Струйка слизистой жидкости продолжала течь, густая, комковатая и отвратительная. И по мере того, как он глотал снова и снова, удары его магии по мне становились все интенсивнее. Я пыталась стать как можно меньше и плотнее, - и тело мое, и разум. Когда жидкости осталось где-то около четверти, Двалия посчитала, что дала ему достаточно.

Я закрыла глаза и старалась ничего не чувствовать, ничего не слышать, не ощущать запахи и ничего не испытывать, любое неосторожное действие могло дать ему шанс ворваться в мой мозг. Какое-то время я была ничем. Бессмысленная и без бытия, я едва существовала.

Я не могла сказать, сколько времени прошло. Но, наконец, я ощутила, что его присутствие уменьшилось или сосредоточилось в другом месте, и открыла свои чувства. Я ощущала запах покрытой дегтем деревянной палубы и морских водорослей, слышала отдаленные крики морских птиц. И голос Двалии, такой же неизменно-брюзжащий:

– Когда капитан возвратится, он увидит в нас величественных и почтенных особ. Мы - люди, на которых он захочет произвести впечатление. Он будет долго умолять меня о расположении. Вся его команда будет видеть нас такими. Он возьмет эти медяки, будто это золотые монеты. Он захочет отправиться в плавание на Клеррес как можно быстрее и предложит нам эту поездку с максимальным комфортом. Ты можешь сделать это?