Судебный дознаватель фараона
Шрифт:
Перевод Марии Эндель.
К концу этой сложной и грустной песни Гормери едва дышал. Восхищение сражалось с возмущением. Прекрасный голос исполнительницы блуждал по причудливо изогнутым линиям мелодии, то чуть хрипловато опускаясь к земле, то взлетая ввысь подобно большой и мощной птице. Но от чего такой печальный текст в их прекрасное и светлое время? Когда все ясно и каждый день в радость. Или он не понимает эту жизнь? Смотрит на нее, сидя на своем стуле, не замечая чужих страданий?
Задумавшись, он едва не пропустил предводительницу в красном. Она проскользнула
Фигурка в красном уже скрылась за колонной. Гормери побежал. Пока она не подозревает, что за ней погоня, а потому беспечно и расслабленно идет по коридору. Он должен нагнать ее пока она одна. Обогнув ту же колонну, он очутился в длинном проходе между таких же толстых старых колонн, расписанных непонятными сценами из старинных преданий. Колонн было так много, что ему показалось, будто они перенеслись в лес с исполинскими деревьями.
Услыхав шаги позади, фигурка обернулась, и в позе ее он тут же уловил напряжение. Женщина почувствовала опасность. Она неловко взмахнула рукой в отрицательном жесте, но поняв, что это его не остановило, развернулась и побежала. Однако силы их были не равны. К тому же ей мешали и длинный плащ, и платье под ним. Он быстро нагнал ее. Схватил за плечи, резко развернул к себе. Сердце неистово колотилось о ребра. Она попыталась вырваться, но он удержал, скинул с нее капюшон, удивляясь, почему она не кричит. Любой нормальный человек, поняв, что в его доме злоумышленник, в первую очередь поднимет шум, попытается позвать на помощь. У нее же тут сотни сторонников! Но она не проронила ни звука.
— Вы?! — вырвалось у него, когда он увидел знакомое лицо. И только теперь понял, что не удивился. Еще раньше он узнал ее прекрасный голос. Тот, который поразил его вчера. Он сжимал в объятиях прекрасную вдову Хорит.
Глава 20
— Что вы… — начал он, но она его перебила шёпотом, в котором сквозили и страх, и мольба.
— Пожалуйста, тише! Пожалуйста.
Он послушно сомкнул губы и сдвинул брови, приготовившись услышать объяснения. Вместо них, она схватила его за руку и потащила в сторону, в проход между колоннами. Он не сопротивлялся, решив, что на своей территории она лучше знает, как поступить. Когда колонны, наконец, закончились, она упала спиной на стену, а он, едва не налетев на нее, замер в одном локте, упершись рукой в древнего нарисованного бога. Она тяжело дышала, грудь ее соблазнительно вздымалась под легкой тканью, аромат ее духов пьянил и будоражил, и любой другой мужчина на его месте наверняка напрочь забыл бы о том, зачем он тут на самом деле, и впился бы поцелуем в ее пухлые, слегка приоткрытые губы.
Но Гормери этого совсем не хотелось. Как раз наоборот, его это откроенное соблазнение
— Я все еще жду объяснений, — прорычал он.
Она, кажется, удивилась, забегала глазками, опять прошептала:
— Тише, прошу!
— А то что?! Разве не мне стоит опасаться ваших сторонников?
Но он уже понял, что она этих своих сторонников опасается ничуть не меньше, если не больше его самого. Уж слишком напуганной она выглядела.
— Ты не понимаешь! Ты все испортил!
— Дорогая, Хорит, — он растянул губы в ухмылке, — Я судебный дознаватель кебнета храма Атона. Портить жизнь староверам моя работа.
— Нет, — ее голос дрогнул, — Сейчас все иначе. Ты не понимаешь!
Легкое раздражение сгустилось, превратившись в злость. Он сжал пальцы в кулаки. Сильные эмоции мешают думать и уж тем более вести допрос. Он должен оставаться спокойным. Усилием воли он охладил сердце. Заставил его биться ровно.
— Мне нужны ответы, если не хотите понести наказание за создание тайной организации против храма и привлечения в нее молодежи. Кто кроме вас входит в верхушку? И чем вы тут на самом деле занимаетесь?
Она вскинула подбородок, посмотрела ему в глаза. Нет, страх из них не исчез. Но теперь они горели лихорадкой гордыни. Напускной. Она заставляла себя сопротивляться, хотя всем своим существом стремилась раскрыться перед ним и, возможно, даже попросить защиты.
— Думаешь, я тебя боюсь? Тебя и твоих смешных угроз?
— Думаю, вы боитесь не меня. И вы очень хотите мне рассказать, что вас действительно пугает, госпожа Хорит. Иначе мы не стояли бы тут, не так ли?
Он видел, что виски ее, изящный изгиб над верхней губой и ложбинка между ключицами, — все в мелких бисеринках пота. Она закрыла глаза, пытаясь совладать с чувствами. Прошептала еле слышно:
— Зачем ты только пришел сюда! Он убьет и тебя, и меня!
— Кто он?! — он сжал ее плечи, — Я не смогу защитить вас, если не буду знать от кого!
Она распахнула веки. Их взгляды встретились.
— Защитить? Ты, мальчик, думаешь, что сможешь противостоять ему?!
— Почему бы и нет?! — он пожал плечами, однако по ее потемневшему взгляду и дрогнувшим вниз уголкам губ тут же понял, что выглядит в ее глазах самонадеянным болваном. Но в самом деле, кто же тот, кого она так боится?
— Не здесь, — плечи ее поникли, словно она сдалась и уже готова к сотрудничеству, — Приходи ко мне завтра. Мы мило беседовали на приеме у Маху, так что твой визит покажется логичным.
— С чего бы мне вам верить? А вдруг вы сбежите?
— Куда? — ее губы тронула легкая усмешка.
Но он ей не поверил.
— Куда вы все исчезаете. Дочка ювелира, писец Менну, с десяток юных горожанок, — и это еще не полный список.
— Нет…– она отрицательно мотнула головой, — Если ты не наделаешь глупостей, я приму тебя завтра живой и невредимой…
Глаза ее лишь на мгновение расширились от испуга. Но Гормери уже понял, Хорит допустила ошибку. Она проговорилась.
— Они все мертвы? — он уперся в нее требовательным взглядом, которые многие даже из числа его коллег называли неприятным.
— Я этого не говорила!
— Нет, уважаемая Хорит, именно это вы и сказали. Так они убиты? Кто их убил?
Она прикрыла рот рукой, попыталась отвернуться. Но он схватил ее за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Пожалуйста, — прошептали ее губы.