Судоку для убийцы
Шрифт:
— Я знаю, как их достать.
Кейт заметила волнение в его голосе и блеск в глазах, хотя он быстро отвернулся.
— Ни в коем случае, — воскликнула она. — Это незаконно.
Гарри сделал невинные глаза.
— Это опасно.
— Не-а.
— Ты живешь в доме шефа полиции.
Гарри пожал плечами.
— Я спасаю деньги налогоплательщиков. Меня легко найти, если будут ловить. Но меня не поймают.
— Нет! Я запрещаю тебе делать что-либо опасное или незаконное. Кроме того, мне нужно,
— Что? — подозрительно осведомился Гарри.
— Закончить оформлять интерактивную комнату. Мы с Джинни Сью начали, но там еще полно работы. А сейчас у нас появился реальный шанс устроить Субботу паззлов, и комната должна быть в лучшем виде.
Похоже, Гарри она не убедила.
— Кто-то должен посмотреть вещи профессора. Может быть, чеки в его квартире.
— Я займусь интерактивной комнатой, — быстро сказал Гарри. — Если не возражаете.
— Я тебе буду очень обязана.
Кейт стояла возле двери квартиры с ключом в руке. Боялась войти. Боялась, что ей будет слишком тяжело. Слишком грустно. Все окажется очень знакомо. Или совершенно непохоже. Она думала о десятке других причин, из-за которых ей не следовало туда входить. Правда заключалась в том, что ей не хотелось окончательно распрощаться с профессором.
Вставила ключ в скважину, повернула, дверь легко отворилась. Увидела большую просторную комнату. Стены были бледно-голубыми, и Кейт невольно подумала о небе. Этот цвет не сочетался с темной мебелью и декором остальной части дома.
Кейт прошла внутрь. Справа от нее, в алькове, была кухонька и небольшой диван под скатом крыши. Остальная часть комнаты была пустой, за исключением большой медной кровати под лоскутным покрывалом. На двух прикроватных тумбочках стопки сборников со сканвордами, между двумя мансардными окнами старомодный гардероб.
Кейт закрыла дверь и увидела перед собой викторианское зеркало, помутневшее от времени и почерневшее в нескольких местах. Рядом с ним — бюро с выдвижной крышкой. Крышка была закрыта.
Кейт осторожно села на стул и медленно подняла деревянную крышку.
В этом отделении царил порядок, бумаг не было. В торце — только бутылочка с чернилами и изгрызенная ручка, посередине — чековая книжка. В ней на каждой странице — по три чека. Их можно было оторвать по перфорации и отделить от основания.
Кейт не думала так быстро найти книжку, и пальцы дрожали, когда она ее открыла. Увидела в ней корешки толщиной в полдюйма, все — подписанные знакомой профессорской закорючкой.
Кейт покачала головой. Любой человек мог взять эти чеки и написать на них любые суммы. То есть любой человек, у которого был доступ к книжке. Насколько Кейт знала, доступ к ней был только у Дженни и профессора. Приходила ли она сюда
«Скорее всего, сам», — подумала Кейт. Она не могла представить себе, чтобы профессор пускал ее в свою квартиру. Даже для того, чтобы подписать чеки. Кейт знала, что никто к нему не приходил. Разумеется, в то время, когда она была его ученицей.
Она начала просматривать корешки чеков, заполненные профессором. Текст втиснут в узкие пространства, но рука несомненно профессорская. Коммунальные расходы, подписка на журналы, счета за продукты. Нашла она и корешки трех пропавших чеков по выплате кредита.
Это было уже некоторое подтверждение. Если бы найти чеки! Кейт испытала чувство облегчения: по крайней мере, профессор намеревался заплатить по кредиту. Значит, остается одна возможность — Дженис.
Но таким доказательством не воспользоваться. Ей надо каким-то образом соединить Дженис с пропавшими чеками.
Кейт встала, оглядела комнату. Алоиз свернулся в клубок на кровати, на одной из подушек. Кот нехотя взглянул на нее. Кейт подошла к нему, погладила и увидела на прикроватной тумбе обрамленную фотографию, почти скрытую стопкой книг. Поднесла к глазам.
На ней был запечатлен молодой человек, профессор. Он держал за руку девушку. Молодые люди улыбались друг другу, забыв о фотографе. Кейт смотрела на снимок. Ей было интересно, на какой женщине он был женат, но глаза, улыбавшиеся профессору, принадлежали не Глории Нил. Они принадлежали Мэриан Тисдейл. Кейт поставила фотографию на место, смутившись оттого, что заглянула в интимный мир других людей.
Рядом с этим снимком увидела собственное изображение. Фотографию сделали, когда ей было десять или одиннадцать лет, в Хеллоуин. Кейт была одета как Пеппи Длинный Чулок. В волосы вставлена проволока, чтобы косички торчали в разные стороны. А вот и Гарри, совсем еще маленький. Он был похож на сорванца из «Оливера Твиста».
Кейт подошла к гардеробу, открыла обе дверцы. С одной стороны — деревянные ящики с нижним бельем и носками, с другой — брюки, рубашки и пиджаки. Все очень аккуратно сложено.
Кейт провела рукой по его любимому твидовому пиджаку. А затем сделала то, чего никогда не позволяла себе раньше, сунула руки в карманы. В одном кармане нашла сборник судоку в бумажной обложке, в другом — скомканный список бакалейных товаров. Кейт методично проверила всю одежду, вынимала клочки бумаги, на которых профессор записывал что-то, и положила их на столе. Напоминание — купить еду для кота, подстричься. Ничто не дало ей ключ к убийству.
Ал спрыгнул с кровати, подошел к ней и стал выписывать восьмерки возле ее ног. Она села на пол, положила кота к себе на колени. Он был тяжелым, теплым, родным.