Суета сует и никакой войны
Шрифт:
— Да, добрый мастер, и вещь работы доброй. Я, помнится, тогда не мог понять, к чему она ему, да и какого демона подземного ты вылез с просьбой её посмотреть. А оно вон как, амулет правды…
— И не только это. Там много чего, и вот его я не смог разобрать и прочесть в виде рун. Никак.
— А что смог?
— Да тоже много чего. Но я к чему это говорю сейчас, не так-то всё просто. А то, боюсь, за разговором затеряется, так лучше сейчас, пока не забыл. Тут дознаватель тоже нас проверял. Ну, не только нас, всех, конечно. У него
Рарри пренебрежительно фыркнул:
— Ну, это как раз ожидалось! Так что мог бы даже и не говорить. Хотя, конечно, и правильно, что сказал. Но ты не отвлекайся. Так что ты смог прочитать?
— Многое. Началось с того, что я руну огня смог накладывать, я уже рассказывал, это ещё когда с тугами схлестнулся. Потом, когда мы уже у Вараззы были, и она не дала мне выгореть, я начал амулеты у неё в лавке изучать. Ну, их там, правда, немного было, научился вот рабские ошейники подчинять, ну и ломать их тоже, «Печать взломщика» ещё прочитал, «Покрывало незначительности»… Светильник магический…
— Ну, то есть, ты теперь и такие амулеты сделать сможешь, да и сам как амулет действуешь? Или, ещё точнее, как людской магик? Ведь, если я верно понял твою историю с друэгарами и нашим грузовиком, ты же их без всяких амулетов уложил? Хе-хе, жаль, не видел я, как ты угольщиков «освежил»! Да и когда ты с восставшим нежитью тугом на том подворье бился, тоже ведь без амулетов обошёлся, напрямую, так?
— Так и есть.
— Угу… Ну да, и утром ты тоже машинку спрятал, и без магического светильника светил… И, вот что ещё хочу спросить, если тебя обеспечить всякими разными людскими амулетами, то есть ли шанс, что ты сможешь увидеть в них новые руны, и научить им потом прочих Рунопевцев?
— Так ведь я же это и предложил, по сути! А чем лучше я буду знать людскую магию, тем больше новых рун мы сможем открыть. Я именно для этого хотел и пулемёт поизучать, и «Стриж», тем более, что, похоже, их один мастер зачаровывал. И вот что мне не понятно, чары-то там людские, но вот не наш ли там мастер-умелец руку приложил, не из Казадов ли?
— Да понял я, понял, зачем тебе людской магик, только не понял пока, как нам это сделать… Стоп! Что? Какой «Стриж» — я видел, а что ещё за пулемёт? И что имел в виду, когда сказал, что «наш руку приложил»? Ещё один Рунотворец? Да ты понимаешь… Ты уверен в этом?
— Нет, нет! Не Рунотворец, вот в этом, как раз, я уверен. Ну, практически уверен. Но вот рунознатец — это точно. Почти точно. И ещё одно «почти». Я почти уверен, что он не просто работает по заказу. Там была заготовка под «солнце Кали», так вот она так сделана, что невозможно было бы не понять, что это. То есть он или в плену, или же добровольно с ними вместе работает. А пулемёт… Я его утром нашёл, почти случайно. У убитого баронца. Там… Ну, лучше показать. И чары на «Стриже», и руны на пулемёте — это всё одного мастера работа. Ну, правда, проще показать живьём, чем словами
— Одни «почти», да «нужно показать»! Не серьёзно это всё! Ладно, ты пока вообще молчи. Не место тут вовсе, всё это объяснять. Во! И Гимли как раз закончил, идёт к нам. От него это не тайна, но даже остальным нашим пока тоже не говори. Не говори им и про свои новые умения! Ну а уж людям-то и подавно не надо знать. Ты, если в тебя не вцепятся, и не размотают всё колдуны, рунознатец. Молодой ты, конечно, даже для этого, но… И у управы ты пользовался амулетами!
— Да дядька Гимли говорил уже…
— Дядька! Ты ему так не ляпни!
— Тоже — уже…
— Ха! Камень и есть камень! И лоб тоже каменный. И что?
— Ну так вы видели же, утром это было, у управы. Ухо до сих пор горит!
— А, это… Да, помню. И поделом тебе, балбес малолетний! Нашёл тоже, кому дядькать… Да Гимли… Ладно, позже узнаешь.
Гимли как раз подошёл к ним. И тут же, словно по заказу, из серой двери штаба пробкой выскочил Полухин. Он оглянулся, увидел гномов и торопливым шагом устремился к ним. Еще на ходу он расстегнул свою маскировочную куртку и полез во внутренний карман. Достав несколько сложенных листов, он протянул их Рарри.
— Рарри, я, похоже, застрял здесь надолго. Вот пропуска на вывоз из форта, и вашего всего скарба, и Сашкиного, и его «Копейки». Да, и Иваныча я тоже не забыл, здесь пропуск и на «Полевик», и на его припасы. У меня большая просьба к тебе. Если вам удастся, когда вернётесь, ещё застать там друидку, то попросите её освятить и мой дом. Если не успеете с освящением дотемна, ну или вообще с этим не выйдет, то там записка для Саломи. Пусть она тогда лучше переночует у Иваныча. И тут ещё такое дело… Ты сможешь Вараззе заплатить за освящение моего крова? Боюсь, у меня нет сейчас с собой денег…
— А ну, стоп… Николай, не говори ерунды, о которой будешь жалеть потом. Конечно, заплачу. Если тебе так важно, то потом отдашь. Всё я понял, клянусь бородой первопредка. Прослежу. А получится — так и весточку тебе пришлю в форт.
— Может и так статься, что мне её не смогут передать, — кривовато ухмыльнулся Полухин, — Тут сейчас такое… Пожар в борделе во время переезда при наводнении. Этап «наказание невиновных и награждение неучаствовавших».
— Ага. Понятно. Чего ж тут не понять…
— Ладно, я побежал. А вы особо не рассусоливайте тут. Оно, конечно, ваши пропуска жандармерия отметила, но… Проще будет, если успеете убраться из форта до смены караула. Всем проще.
Полухин пожал могучую лапу старейшины, затем попрощался с Гимли и, наконец, с Камнем. Вздохнув, он повернулся и направился в штаб.
— Залезайте, я за руль. А вот «рассусоливать» это что такое? — глядя ему вслед, спросил Рарри.
— Сусло — это то, из чего пиво сбраживают, — проворчал Гимли.
— А, понятно. Ну, нет, пиво мы тут варить точно не будем. Поехали!