Сухой закон 2
Шрифт:
Тому, кто это сделал — жизни не будет, — понял Фред Барлоу, глядя на друга…
Глава 5
Надо делиться!
Я толкнул дверь и зашёл внутрь большого «предбанника» из красного кирпича. Для этого места это было шиком. Днём здесь было пусто, и при дневном свете всё смотрелось очень просто.
«Парадиз», в котором мне когда-то гадала Аля и где началась драка со Штармайером, днём был обычным баром, куда в рабочем эмигрантском квартале захаживали нечасто. То, что ещё осталось и иногда «всплывало» от предыдущего хозяина тела,
Когда в «Парадиз» вечером набьётся молодёжь, заиграет музыка и всё будет освещено тусклыми лампочками, то клуб оживёт, и будет блистать совсем другими красками.
Здесь, в это время, сейчас в моде иные мотивы. А вот в моём XXI веке, откуда я «провалился», такой дизайн назвали бы «лофт» и долго бы восхищались его аутентичностью. Я даже улыбнулся этим своим мыслям, представив культурный восторг дизайнеров.
Мирон Валентинович меланхолично возил тряпкой по столешнице, то ли желая оттереть с неё ему одному видимый отпечаток, то ли просто проделать дыру. Грозный хозяин клуба оторвался от своего занятия и поднял на меня пристальный взгляд.
Я медленно пошёл по основному большому залу среди столиков и стульев, осматривая всё вокруг. Прежде я не бывал в «Парадизе» днём.
— Чем обязан? — натянуто спросил хозяин сих мест.
— Да вот, пришёл к вам с предложением, Мирон Валентиныч. Деловым.
— Ты что ли теперь вместо Горского по всем барам ходить и собирать дань будешь, Алексей? — усмехнулся владелец клуба.
— Побойтесь Бога, Мирон Валентиныч. Не надо мешать меня с Горским в одну кастрюлю. Я пришёл решить вашу проблему, — улыбнулся я.
— У меня нет проблем! — отрезал он.
— Будут… — пообещал я.
Мужик побагровел и упёр руки в бока:
— Что? Это ты-то мне проблем доставишь?
Я откровенно забавлялся. Это ему за Алексея. Понятное дело, я внешне Мирону в сыновья гожусь, но нужно потихоньку вбивать в головы местных — к кому и как следует обращаться. Субординация — одна из самых важных вещей в отношениях человек-человек. А любая подпольная деятельность основана именно на них.
— Нет. Но я знаю, что Горский поставлял вам алкоголь. И его парни присматривали за вашим заведением. В январе уже заработает Сухой закон. Вы итак теперь дороже покупаете алкоголь, когда Виктора Павловича не стало. А будете вообще платить с наценкой в два-три раза. И станете его покупать в бандитов. У итальянцев, ирландцев, ещё кого-нибудь. У какой-то из их группировок. А они увидят это прекрасное заведение. И задумаются…
Мирон Валентиныч нахмурился, но промолчал. Это он ещё не знает, что у людей Ротштейна ничего не купит. А если они решатся на эту сделку за спиной Арнольда, то, насколько мне известно, это плохо закончится. Вести же дела с итальянцами опасно. У них главарь очень жаден. А я, тем временем, продолжал:
— Задумаются плохие люди — а почему бы нам САМИМ не возглавить всё это? У них же есть племянник, брат, сват. Они тоже замечательно могут руководить этим клубом…
Проняло хозяина «Парадиза». По глазам вижу, что крепко задумался.
— А у меня есть виски, будет вино и ещё много чего. И, если договоримся, деньги на развитие всего этого, — я покрутил пальцем вокруг, указав на потолок, — И вы можете закупать алкоголь по более низким ценам.
— А чего сам пришёл? Раз такой важной персоной стал? — приосанился Мирон Валентиныч.
Вредный
— Мне нужно, чтобы вы передали тоже самое остальным, — развеял я его мысли об «избранности», — Я знаю, вы общаетесь со всеми значимыми барами на несколько кварталов вокруг. Если бы это делал кто-то другой, то я пошёл бы к нему. Постарайтесь привести как можно больше владельцев для покупки виски и прочего. Не стоит говорить об источнике поставок.
— А что я получу взамен? — тут же спросил Мирон.
— Очень хорошую скидку. Для вас всё будет на четверть дешевле от «рынка». Это большие деньги, поверьте.
Действительно. Цена виски из-за океана из Европы и Британии подскочит вскоре до минимум сорока пяти баксов за ящик. Это если брать оптом большую партию. Местная бормотуха будет дешевле. Производство на месте будет выгодным, но очень опасным. За такой будут сразу сажать довольно надолго.
— Тридцать!
— Не будьте жадным, Мирон Валентиныч. Двадцать пять. Иначе я найду другие способы привлечь людей. СО МНОЙ в этом районе — не торгуются. Донесите эту мысль до остальных. И насчёт защиты тоже. Но об этом мы уже договоримся отдельно. Я не буду ломить процент как Горский.
— Я думаю, с этим разберёмся. А по алкоголю — я передам. И согласен сам на такие условия, Алексей.
Ну что же. Флаг им в руки. Сейчас все сидят тихо и не высовываются. Бандиты Бронкса тоже не дураки. И понимают, что где-то появилась страшная сила, которая нагло расстреливает по ночам почти два десятка бойцов главного местного авторитета. Но вскоре они осмелеют и попытаются выползти, забрав под себя бары или ломбарды. И вот к этому моменту сейчас готовят бойцов Синицын и Молотов. Помимо «ядра» нашего боевого крыла, они набирают людей для менее сложных поручений по охране. С опытом. Несколько лайнеров скоро придут в порт. И там мы найдём новых специалистов «узкого профиля». По крайней мере, я очень надеюсь на это. На неделе по адресу нашей конторы будет открыто частное охранное агентство. Всё официально и красиво… Не подкопаешься.
— Прекрасно. Если что, всегда можете найти кого-то из нашего товарищества в конторе. По поставкам обращайтесь к Виктору Громову.
— Да, я наслышан, что он тоже с тобой. Фабрика, гаражи, кухня, алкоголь. Теперь мне понятно, откуда деньги, — усмехнулся Мирон, — Уверен, что продержишься, Алексей?
— На Бога надейся, а сам не плошай! — пожал я плечами, — Я стараюсь использовать все возможности…
* * *
Я стоял на краю набережной Манхэттена. Позади на ветру качал голыми ветками парк. Пока что тут сохранялась большая лесная зона, которую впоследствии съедят бетонные высотки. Резные лавочки, каменные парапеты у воды, красивые фонари, редкие прохожие.
Я смотрел на то, как волны пробегают по Верхнему Нью-Йоркскому заливу. Часто его называют просто Нью-Йоркской бухтой. «Натыкаясь» на острый край Манхэттена, залив разделяет собою Стейтен-Айленд и Бруклин. Вдалеке правее, километрах в трёх, виднелся остров Либерти. Его венчала статуя Свободы.
Из-за расстояния между нами чувства помпезности не было. Главный символ американской нации глядел на восток, за океан.
Ну-ну… Мы ещё посмотрим — кто кого? — усмехнулся я.
Я стоял, чуть расстегнув пальто и засунув руки в карманы, давая холодному воздуху проникнуть под полы. Хотелось взбодриться.