Сулла
Шрифт:
Сулла, видимо, слишком уверовал в силы своих «чудо-богатырей». Однако он едва не поплатился за такую нерасчетливость. На правом фланге, которым он командовал сам, дела шли хорошо, но вот с левого стали поступать дурные вести. Оставив руководить правым крылом Марка Красса, он поскакал на своем белом коне на выручку. «По этому-то коню узнали его двое из врагов и направили на него свои копья. Сам Сулла этого не заметил, но его конюх успел хлестнуть коня и заставил отскочить его как раз настолько, чтобы копья воткнулись в землю у самого хвоста. Рассказывают, что у Суллы было золотое изваяньице из Дельфов, которое он в сражениях всегда носил спрятанным на груди, а в этот раз, целуя его, обратился к нему со словами: “О Аполлон Пифийский, ты, кто в стольких сражениях прославил и возвеличил счастливого Суллу Корнелия, кто довел его до ворот родного города, неужели ты бросишь его теперь вместе с согражданами на позорную гибель?”» (Плутарх. Сулла. 29. 9-12; см. также: Annum. ГВ. I. 93. 429).
Однако даже вмешательство главнокомандующего не изменило положения. Под натиском храбрых самнитов и луканов солдаты Суллы обратились в бегство. Они кинулись к Коллинским воротам. Но воины гарнизона вскоре закрыли их, видя, что в город вместе со своими проникают и враги. Беглецы получили хороший стимул к тому, чтобы драться до конца. Многие из них погибли, равно как и вышедшие посмотреть на битву горожане. Кое-кто будто бы помчался к Пренесте предупредить Офеллу, что Сулла разбит и погиб, Рим
1222
Инар Ф. Сулла. С. 254; Baker G. P. Op. cit. Р. 252; Keaveney A. Sulla. Р. 144.
Плутарх изображает дело так, будто разбитые воины левого крыла сидели в лагере, пока не узнали о победе солдат Красса (Сулла. 30.1). Но где же был в это время неприятель? Очевидно, писатель сгустил краски, чтобы пощекотать нервы своих читателей [1223] В ожесточенном ночном бою левый фланг обратил врагов в бегство и захватил их лагеря. [1224] Вероятно, на помощь им подоспели присланные Крассом подкрепления. [1225] На поле битвы остались Понтий Телезин и марианский командир Авл Постумий Альбин. Беллей Патеркул пишет, что лицо Понтия сохраняло выражение, подобавшее не побежденному, но победителю (Аппиан. ТВ. I. 93. 430–431; Беллей Патеркул. П. 27. 3; см. также: Ливии. Периоха 88; Флор. III. 21. 23; Орозий. V. 20. 9). [1226]
1223
Предположение X. Малдена о том, что противостоявшие левому флангу Суллы враги перестали атаковать, узнав о победе Красса на правом крыле (Maiden Н. Е. The Battle at the Colline Gate 82 В. C. // Journal of Philology. Vol. 15. 1886. P. 109), несостоятельно (см.: Keaveney A. Sulla. P. 147. Not. 28).
1224
Рассказывая об этом, Аппиан, правда, не уточняет, что речь идет именно о левом фланге, но это вероятнее всего (Keaveney A. Sulla. P. 147. № 28), учитывая, что критическая ситуация сложилась именно там. К тому же логично думать, что погибший там Понтий Телезин (как и Сулла) вел в бой правое крыло своей армии как более почетное, а потому, естественно, противостоял опять-таки левому флангу неприятеля. Тем не менее К. Крист в своей новейшей работе о Сулле повторяет версию Плутарха, изображающего полный разгром левого фланга Суллы, и пишет, что успешный исход боя для последнего «граничил с чудом» (Christ К. Op. cit. S. ПО).
1225
Gabba Е. Op. cit. Р. 249. А. Кивни возражает против этого, указывая, что люди от Красса, судя по Плутарху, прибыли лишь после окончания боя (Keaveney A. Sulla. Р. 147. Not. 28). Однако рассказ Плутарха слишком фрагментарен, чтобы можно было с уверенностью делать на его основании такие выводы.
1226
Согласно Веллею Патеркулу (П. 27. 3), Понтий был найден еще полуживым; непонятно, скончался ли он от ран, был убит победителями или все-таки погиб еще во время боя. Об идентификации Альбина см.: Gabba Е. Op. cit. Р. 249.
Глубокой ночью прискакали люди от Красса. Они сообщили, что войска правого крыла, разбив врага, преследовали его до Антемны и там расположились лагерем, а теперь не прочь получить продовольствие из основного лагеря {Плутарх. Сулла.). [1227] Хотя главнокомандующий не спал всю или почти всю ночь, он поспешил к Антемне. Там к нему прислали парламентера, прося даровать им жизнь, три тысячи уцелевших врагов. Полководец обещал им жизнь, если они нападут на другой отряд неприятеля. Те поверили его посулам и атаковали недавних товарищей по оружию. Уцелевших с обеих сторон разоружили солдаты Суллы (Плутарх. Сулла. 30. 2–3).
1227
Ф. Инар полагает, что войска Красса, доведя преследование врага до Антемны, нанесли затем удар в тыл тем силам противника, которые сражались с Суллой (Инар Ф. Сулла. С. 253). Более вероятно, однако, что Красе ограничился посылкой подкреплений (см. выше).
Битва за Рим была выиграна.
Глава 11 Горе побежденным!
На следующий день в лагерь Суллы доставили прочих предводителей, пытавшихся спастись бегством, – Марция Цензорина, Гая Каррину, Луция Дамасиппа. [1228] Им отрубили головы, которые обнесли вокруг Пренесте (Беллей Патеркул. II. 27. 3; Аппиан. ТВ. I. 93. 433; Дион Кассий. XXX–XXXV. 109. 4). [1229] И все же Марий продолжал сопротивление – либо он надеялся, что гибель нескольких вождей еще не означает разгрома армии, либо лихорадочно обдумывал способы спасения.
1228
Аппиан сообщает о бегстве Лампония (ГВ. I. 93. 431), не уточняя его дальнейшей судьбы. Плутарх сообщает, что он погиб (Сулла. 42), но не уточняет, при каких обстоятельствах: был взят в плен и казнен или пал в стычке с врагами, когда те нагнали его.
1229
Иногда утверждается, будто Дамасипп погиб в бою (Neumann С. Geschichte Roms wahrend der Verfalles der RepubUk. Bd. I. Breslau, 1881. S. 577; Seager R. Sulla // САН. 2nd ed. Vol. IX. Cambr., 1994. P. 195), но из Саллюстия (Заговор Катилины. 51. 32 и 34) вполне определенно следует, что Дамасипп был казнен (Mtinzer F. Iunius (58) // RE. Bd. 10. 1919. Sp. 1025–1026).
Сулла же тем временем занялся «наведением порядка». Под Антемной он обещал сохранить жизнь марианскому отряду, если его воины нападут на своих товарищей, – точно так же поступил Метелл Пий при переговорах с Альбинованом. Но если тот остался жив, когда выполнил поставленное условие, то теперь произошло по-иному.
3 ноября Сулла собрал сенаторов в храме Беллоны, за чертой Вечного города, которую не мог пересекать как проконсул. Первый раз за семь с лишним лет обратился он к patres с речью – очевидно, распространяясь о своих подвигах на Востоке, о тяжелом положении государства и о необходимости суровых и спасительных мер. Вдруг издалека стали доноситься чьи-то стоны и крики. Присутствующие, естественно, немного забеспокоились. Но оратор словно ждал этого. «Продолжим, отцы-сенаторы, – хладнокровно бросил он, – это по моему приказу убивают кучку мятежников» (Сенека.
1230
Орозий пишет о трех тысячах (V. 21. 1), Флор – о четырех тысячах (III. 21. 24), Плутарх – о шести тысячах, Ливии – о восьми тысячах убитых пленников (Периоха 88).
По всей видимости, именно на этом заседании Сулла предложил особым образом оформить расправу над побежденными: составить списки осужденных на смерть без суда – проскрипции – и опубликовать их. Нечто подобное уже имело место в 88 году, [1231] когда объявили врагами Мария, Сульпиция и десять их сторонников, [1232] и напуганные patres, несмотря на протест Муция Сцеволы, в тот раз утвердили предложение Суллы. Казалось бы, то, что происходило неподалеку, в Villa publica, подсказывало: шутить с победителем не стоит. Однако устрашить patres не удалось – ведь Сулла сам сказал, что убивают мятежников. Из присутствовавших себя таковым никто не считал; те, кто боялся его, давно покинули Рим. Остальные же сенаторы считали, что теперь, после свержения марианского режима, их власть восстановлена и не годится в обход сената составлять списки опальных. В итоге сенат отклонил предложение Суллы. [1233]
1231
В Афинах похожий декрет приняли еще в 410 году. В нем разрешалось безнаказанно убить всякого, кто попытается свергнуть демократию, его имущество конфисковать, а половину отдать убийце (Андокид. I. 96–98; Hinard F. Les proscriptions de la Rome republicaine. Roma, 1985. P. 30. Not. 57 с литературой). Но в этом декрете не называлось конкретных имен, постановление носило «профилактический» характер.
1232
Hinard F. Op. cit. P. 108–109. Аналогичное мнение независимо от Ф. Инара: Еремин А. В. Сулланские проскрипции // Древнее право. 2004. 2(14). С. 72.
1233
Это следует из сообщения Цицерона о том, что сенат не одобрил введение проскрипций (Росция. 153). Ф. Инар и А. В. Еремин справедливо соотносят указание Цицерона именно с этим заседанием сената (Hinard F. Op. cit. P. 108–109, 115–116; Еремин А. В. Указ. соч. С. 71).
Остается только догадываться, какой бранью мысленно осыпал «неблагодарных» сенаторов победитель Италии. Он избавил их от этих мариев, карбонов и дамасиппов, а они вздумали умничать! Ну что ж, придется показать им, кто хозяин в государстве.
Мятежные трибуны – Гракхи, Сатурнин, Сульпиций – обращались к народному собранию, когда сенат не желал их поддерживать. Сулла боролся против смутьянов, убил одного из них, Сульпиция, но… теперь сам поступил так же, как они. Он созвал комиции.
В своей речи оратор много разглагольствовал о собственных победах, а также о трудностях в государстве. Он заявил, что улучшит положение дел, если ему будут повиноваться. Но враги пусть не ждут от него пощады: преторов, квесторов, военных трибунов и прочих высокопоставленных марианцев, как и тех, кто им помогал после того, как Сципион нарушил заключенное с ним, Суллой, соглашение, теперь ждет суровая кара. (Правда, соглашение не было ратифицировано сенатом и даже вторым консулом, Норбаном, а потому не имело силы, но никто, разумеется, и не заикнулся об этом.) После этого он обнародовал первый список осужденных (Аппиан. ТВ. I. 95. 441–442). Очевидно, с одобрения комиций. [1234]
1234
По мнению Э. Габбы, именно об этом случае рассказывал Цицерон в одной из речей против Верреса (П. 3. 81; Gabba Е. Commento // Appiani bellorum civilium liber primus. Firenze, 1958. P. 254). Однако у Цицерона идет речь о сходке (contio), тогда как Сулла нуждался в одобрении комиций. К тому же на этой сходке он похвалялся тем, что, продавая имущество граждан (то есть проскрибированных), продает свою добычу. Стало быть, contio имел место уже после начала проскрипций.
Правда, некоторые авторы по-другому рассказывают о начале проскрипций. Орозий пишет, что Рим наполнился головорезами Суллы, которые убили множество людей из злобы или жажды добычи. Это вызвало всеобщее негодование, которое выразил Квинт Лутаций Катул, чей отец погиб во время марианских репрессий. Он обратился к Сулле с укоризненным вопросом: «С кем же мы будем жить, наконец, если на войне убиваем вооруженных, а в мирное время – безоружных?» Тогда по совету центуриона-примипила Фурсидия Сулла ввел проскрипции, чтобы упорядочить террор (V. 21. 2–3).
А вот какую историю рассказывает Плутарх: «Кровавым делам в городе не было ни числа, ни предела, и многие, кто и дел-то с Суллой никаких не имел, были уничтожены личными врагами, потому что, угождая своим приверженцам, он охотно разрешал им эти бесчинства. Наконец один из молодых людей, Гай Метелл, [1235] отважился спросить в сенате у Суллы, чем кончится это бедствие и как далеко оно должно зайти, чтобы можно стало ожидать прекращения того, что теперь творится. “Ведь мы просим тебя, – сказал он, – не избавления от кары для тех, кого ты решил уничтожить, но избавления от неизвестности для тех, кого ты решил оставить в живых". На возражение Суллы, что он-де еще не решил, кого прощает, Метелл ответил: “Ну так объяви, кого ты решил покарать". И Сулла обещал сделать это. Некоторые, правда, приписывают эти слова не Метеллу, а какому-то Фуфидию, одному из окружавших Суллу льстецов. Не посоветовавшись ни с кем из должностных лиц, Сулла тотчас составил список из восьмидесяти имен. Несмотря на всеобщее недовольство, спустя день он включил в список еще двести двадцать человек, [1236] а на третий день – по меньшей мере еще столько же. Выступив по этому поводу с речью перед народом, Сулла сказал, что он переписал тех, кого ему удалось вспомнить, а те, кого он сейчас запамятовал, будут внесены в список в следующий раз» (Сулла. 31.1–6).
1235
Г. П. Бейкер считает, что речь идет о Метелле Пие (Baker G. Р. Sulla the Fortunate. The Great Dictator. N. Y., 1967. P. 262), но его звали Квинтом, а не Гаем. Обычно считается, что речь идет о сыне Гая Цецилия Метелла Капрария, двоюродного брата и коллеги по цензуре Ме-телла Нумидийского (Miinzer F. Caecilius (71) // RE. Bd. III. 1899. Sp. 1203). Ф. Инар полагает, что имеется в виду брат Гая, Марк (Hinard F. Op. cit. P. 113).
1236
По Орозию – 500 человек (V. 21. 4).