Сумерки Эдинбурга
Шрифт:
— Да хватит уже, — сказала тетя, как можно непринужденнее поднимаясь из кресла. Иэн едва удержался от того, чтобы не попытаться ей помочь, — он по-прежнему был уверен, что Лиллиан старательно скрывает боль в пораженных подагрой суставах.
Она взяла кочергу и поворошила угли в камине, а потом повернулась к Дональду:
— Когда ты ждешь ответа касательно восстановления в университете?
— К концу месяца. Надеюсь, к тому времени уже подыщу себе квартиру.
— Не понимаю,
— Я уже и так немало крови тебе попортил.
— А по-моему, как раз наоборот.
— Не думаю, что ты всерьез этого хочешь.
— Я ничуть не против, — если, конечно, ты…
— Я весьма решительно настроен соблюдать трезвость.
— Тогда не вижу никаких проблем.
Лиллиан налила себе шерри и снова села.
— Неужели ты всерьез думал, что Дональд может оказаться душителем?
— Я тогда вообще не знал, что думать… Да нет, наверное…
— Еще как да, — сказал Дональд, — эти проклятые карты навели на тебя страху.
— Я даже Крыса одно время подозревал, — признался Иэн, — с его-то ловкостью карточной.
— Вряд ли он на такое способен, — покачала головой Лиллиан.
— Когда становишься полицейским, то скоро убеждаешься, что человек способен на что угодно.
Лиллиан повернулась к Дональду:
— Так ты правда с ним разговаривал? Иэн рассказывал, что он пытался тебя заманить.
Дональд кивнул:
— Когда я увидел эти карты, то быстренько отлучился и побежал за полицейским, да только фокусник тут же исчез.
Лиллиан поежилась:
— Поверить не могу, что ты мог быть на его месте…
— Бедняге Пирсону не повезло, — кивнул Дональд. — Но ты же вроде говорил, что он знал про карты? — повернулся он к брату.
— Знал. Дерек все рассказал ему за завтраком у меня на квартире. Думаю, Райт просто застал его врасплох — Джордж не был силачом, так что и достойный отпор дать вряд ли смог.
— Мне до сих пор не верится, что Дикерсон не выдумал эту историю про футбольных хулиганов, — сказала Лиллиан.
В последние дни сержант без конца рассказывал эту историю, и с каждым новым разом она обрастала все более невероятными подробностями, так что случайный слушатель вполне мог вообразить, что в ту ночь бедолагу-рассказчика похитила шайка устроивших набег викингов.
— А этот твой бродяжка — с ним что? — спросил Дональд.
— Я убедила его поселиться в приюте Дина, — сказала Лиллиан с довольной улыбкой.
— Посмотрим, надолго ли его хватит, — вставил Иэн. — У него антипатия к монашкам.
— Он еще скажет сестрам спасибо, если они смогут с ним совладать, — ответила Лиллиан.
В комнате повисла тишина, нарушаемая
— Мне очень жаль, что так вышло с твоим другом-библиотекарем, — сказал Дональд. — Жаль, что так с ним и не познакомился.
— Спасибо, что пришел на похороны.
— Так трогательно было, — сказала Лиллиан, — столько студентов и профессоров было.
Дональд взглянул за окно, где серел очередной пасмурный день, и откашлялся:
— Что ж, мне пора обратно за учебники. Очень много наверстать надо. Кстати, — сказал он Иэну, — я поговорил с Ричи Макферсоном — это мой приятель школьный, сейчас хирургом стал, — так он обещал жену Крауфорда посмотреть.
— Спасибо.
— Да, мы с Ричи в школе были не разлей вода. Представляю, каким стариком я буду нынешним студентам казаться, — если, конечно, я вообще восстановиться смогу.
— Сможешь, — сказал Иэн. — Ты ж у нас чертов гений. Тот еще оболтус, конечно, но гений — этого не отнимешь.
— Я тебя провожу, — сказала Лиллиан, поднимаясь из кресла.
— Не бери в голову. Спасибо за пиво. Увидимся дома, — сказал Дональд Иэну.
— Я не задержусь.
— А я и ждать не буду, — улыбнулся Дональд. Он наклонился, поцеловал тетю и, накинув пальто и взяв шляпу, вышел в ночь.
Лиллиан опустилась в кресло и взглянула на Иэна, который застыл, так пристально вглядываясь в огонь, будто там крылся ключ к какому-то терзающему его вопросу.
— Ты же понимаешь, что рано или поздно придется оставить это в прошлом?
— Понимаю.
— Ты избавил мир от страшного зла.
— Но не смог уберечь жизни ребенка или того же бедного Джорджа Пирсона.
— Если самобичеванием заниматься вздумал, я мешать не стану, — махнула рукой тетя.
— Когда гляжу на себя, мне не совсем нравится то, что вижу.
— Если бы ты был идеальным, то никогда не нашел бы своего места в этом мире.
— Тетя Лиллиан, — внезапно спросил Иэн, — каким был мой отец на самом деле?
— Почему ты спрашиваешь? — Вопрос застал ее врасплох.
Иэн поднялся с кресла и прислонился к каминной полке.
— Той ночью, когда Дональд ушел из дома, он рассказывал мне об отце разное…
— Что ж, пожалуй, он был несколько излишне рьян.
— В чем?
— Да во всем, пожалуй. В работе, в церкви… да даже дома. Всегда был ревностным поборником порядка. Ты в этом на него похож немного.
— Вот этого-то я и боюсь.
— Ты унаследовал его пресвитерианскую истовость, но не веру.
— А правда, что он…
— Что?
Иэн стиснул кулаки, не отрывая взгляда от языков пламени: