Суровая мужская проза
Шрифт:
– Ага, есть такое дело. Скалистые все такие из себя. И внешне неприступные…. А что?
– Это – мираж. На самом деле там находится проход в искомый оазис Аль-Дуз.
– Понятно…
– А вон тот непривычно-высокий и извилистый бархан? – махнул рукой в сторону Лёха. – Тоже мираж?
– Нет, этот бархан – самый-самый настоящий. А прямо за ним, как раз, и расположен стационарный пост ребят из оазиса. Проход стерегут, суки рваные…. «Суки рваные» – одно из самых любимых выражений достославного генерала Ветра. Да и многих его подчинённых.
– Есть такое дело, не спорю…. Двигаемся вдоль бархана, а потом поворачиваем
– Ты, русский, очень догадливый.… Всё, господа офицеры, быстренько «напяливайте» на себя «образы» канадских ботанов. То есть, учёных-зоологов. Ваш выход, клоуны «грушные»…. Э-э, очки-то не забудьте на курносых носах разместить…. Ну-ка, посмотрите на меня. Нормальный вариант. Сойдёт…
Тёмно-рыжий бархан резко оборвался.
Караван, поменяв курс примерно на тридцать пять градусов, повернул к чёрным скалам. Володя – верблюд Лёхи – замыкал походную колонну.
– Стоять, твари! – рявкнул сзади (на дурном арабском языке), властный мужской голос, многократно усиленный мегафоном. – Стреляем при малейшем неповиновении! Слезть с верблюдов, гниды дешёвые! Быстрее, сукины дети! Ещё быстрее! Поднять руки над головами! Поднять, я сказал! Выше…
Глава тринадцатая
На верблюдах – люди как из стали
Петров и попытался слезть. По-честному. И руки вверх поднять.
Но одно очень плохо сочеталось с другим. Вернее, никак не сочеталось. То бишь, и слезть, и поднять. Практически невозможно – ежели попытаться всё это сделать одновременно….
Поэтому он и свалился с Володи – пошло, неловко и крайне неаккуратно: головой в песок. Семь раз описаться от смеха и не встать. Если, понятное дело, наблюдать за этим действом со стороны.
Наблюдать со стороны, как известно, это вам не пятидесятикилограммовые мешки с цементом ворочать…
Итак, значится, он спикировал с верблюда – головой в песок. И ударился темечком по-серьёзному, до острой боли. Да и цветастый шешем слетел с головы.
«Главное, братец, стони пожалостливее», – посоветовал опытный внутренний голос. – «И ладошками – бережно-бережно – голову ощупывай. Ещё – бережнее. Ещё – жалостливее…. Молодец, конечно. А теперь тошноту изобрази…. Э-э, только не переусердствуй. Как бы очочки с носа не свалились. Сломаются ещё, не дай Бог…».
– Опаньки! Кажись, повезло! Никак – европеец? – на классическом английском языке удивился хрипло-мужественный голос. – Или даже американец? Удача заскорузлая и капризная…. Ну-ка, поставили его на ноги! Обыскали…. Что там? Документы? Сюда! Твою мать…. Однако. Канадский профессор. Университет Квебека. Целевая научно-исследовательская экспедиция в рамках сотрудничества ЮНЕСКО с международными коммерческими структурами. Выигранные гранты и всё такое прочее.…. Сильно заморочено. Не ожидал…. Развернули фигуранта мордой ко мне. Шементом….
Чьи-то сильные руки, грубо подхватив под мышки, подняли и развернули.
«Интересный такой типаж. Характерный», – с трудом разлепив ресницы, решил Лёха. – «Высокий. Широкоплечий. Седой. Уже за пятьдесят. В камуфляже. Из-под воротника пятнистой куртки выглядывает пурпурная футболка. Вооружён практически до самых коренных зубов. Ну-ну…. Холодные серо-водянистые глаза нордического типа. Длинный и породистый нос. Физиономия с кривым тёмно-бордовым
– Фернандо, Кочарян, к остальным двоим. Быстро у меня, оболтусы неповоротливые, – распорядился приметный тип. – Спеленать и обыскать. Шементом…. Ноль-первый, приём, приём, – поднёс к уху чёрный брусок коротковолновой рации. – Здесь ноль-третий…. Что? Да я это, я. Меченный. Меньше наркоты жрать надо. Особенно в неурочное время…. Да, зафиксировано нарушение…. Нет, ничего такого. Похоже, что какие-то канадские учёные из Университета города Квебека слегка заблудились в пустыне…. Что-что? Внедрёнка? Сомневаюсь…. Ладно, сами разберётесь, уже на месте. Высылай машину. Заодно и пересменок сделаем. Умаялся я что-то. Пусть Рыжий заменит…. Ага, понял. Роджер…
– Т-т-требую объяснений! – чуть подрагивающим голосом объявил Петров. – Я – п-профессор Бруно. И не п-потерплю такого хамского отношения к своей п-персоне. Требую незамедлительно с-с-связаться с канадским к-консульством…
– Молчать, ветошь штатская!
– Я не позволю…
Удар, удар, ещё удар.
«Тварь наглая и дешёвая», – подумалось. – «И защитные блоки, как назло, не выставить. И ударом на удар не ответить. Я же нынче – ботан беспомощный…. Больно-то как, мамочка моя родненькая. Нечего, господин Меченый, сочтёмся. Причём, в обязательном порядке…. Ага, кажется, и Артёма метелят. Следовательно, всё идёт по плану…».
– Ио-йо-йо! – послышался рядом боевой клич. – Йо-хо-хо!
– Володя, отставить! – приказал Лёха. – Отставить! Кому сказано?
Приказал и, получив очередной увесистый удар по голове, потерял сознание…
Первым очнулся живучий внутренний голос и тут же принялся надоедливо нашептывать: – «Если я, братец, слышен, значит, и ты ещё живой. Диалектика голимая и тупая. Ништяк, прорвёмся…. Э-э, не расслабляться, боец! У тебя же – задание генеральское, особой важности. Вот, когда выполнишь его – тогда.… В том смысле, что потом, вернувшись в «ооновский» лагерь, расслабишься. В объятьях медноволосой и фигуристой мисс Ванды Паулс, ёжики колючие. Причём, по полной и расширенной программе…. Кстати, а что это ты Ванду – до сих пор – ещё ни того самого? А? Чего межуешься-то, парнишка, строя из себя скромника записного? Дурилка картонная. Барышня-то – в самом соку. Такую гладкую кралю по семь-восемь раз за сутки приходовать надо…. Чего-чего? Куда-куда пойти? Понял, не дурак. Замолкаю и ретируюсь…».
– Ага, пошёл-таки процесс, – где-то рядом радостно выдохнул Тёмный. – Ресницы, наконец, задрожали. Не иначе, мои пощёчины помогли.
– Господин генерал, профессор приходит в себя, – тут же доложил чей-то незнакомый бас. – Вас понял, жду. Роджер…
«Генерал? Что это значит?», – засомневался Петров. – «Откуда здесь, в тайном пустынном оазисе, взяться генералу? Может, «Генерал» – это чьё-то прозвище?
Лёха с трудом приоткрыл веки и усиленно заморгал ресницами: перед глазами плавала плотная серо-жёлтая муть, местами украшенная мелкими ультрамариновыми искорками.