Суровая нежность

Маккарти Моника

Словно прочитав ее мысли, Дональд потемнел лицом.

– Он тебя не стоит. – Хелен не стала притворяться, что не поняла, о ком он говорит. Ярость, вспыхнувшая в его глазах, заставила ее похолодеть. Но она исчезла так быстро, что ей просто могло почудиться. – И я докажу тебе это.

Не успела она спросить, что он имеет в виду, как Дональд стремительно зашагал в сторону крепости. Она подождала, пока он не исчез из виду, и испустила глубокий вздох облегчения. Это происшествие потрясло ее больше, чем она думала.

И,

боялась она, вероятно, расстроило ее планы. Если Дональд увидит Магнуса, направляющегося в эту сторону, он может обо всем догадаться.

Сердце ее остановилось. О Боже, что он сделает? Отказавшись от своего плана, она развернулась, намереваясь вернуться в замок, чтобы предотвратить беду. «Я докажу тебе это». Что Дональд хотел этим сказать?

Но не успела она сделать несколько шагов, как кто-то вышел из-за дерева, преградив ей путь.

– Магнус! – вскрикнула она испуганно, но и с облегчением.

Облегчение, однако, быстро улетучилось, когда она увидела выражение его лица.

Хелен бессознательно отступила на шаг. На шее у него висело полотенце, а распущенные волосы потными слипшимися прядями свисали вокруг лица. Хотя он снял кольчугу и был только в кожаных штанах и полотняной тунике, она никогда не видела его более свирепым. Его мускулы, которых было внушительное количество, вздулись и перекатывались. Глаза сверкали яростью, рот перекосился в жестокой усмешке, на скулах ходили желваки.

Его по-мальчишески красивое лицо выглядело совсем не мальчишеским, а скорее мрачным и очень грозным.

– Я… я… – промямлила она.

– Удивлена, увидев меня?

Едва ли она могла согласиться, ибо пришла сюда именно с этой целью.

Но он не дал ей времени ответить.

– Не хотел помешать вашему… рандеву. – Он чуть ли не выплюнул это слово.

Боже милостивый, что это с ним?

– Это было не рандеву. Я шла к берегу…

– Избавь меня от объяснений. Я пока что доверяю своим глазам.

Глаза ее расширились.

– А что ты видел?

Внезапно до нее дошло, что с того места, где он стоял, широкие плечи Дональда скрывали ее из виду и то, что он видел, было похоже на…

Она покраснела. Это было похоже на поцелуй. Как будто Дональд целовал ее.

Краска смущения, залившая ей щеки, кажется, послужила ему подтверждением. Рот его побелел.

Бог ты мой, да он ревнует! Догадка поразила ее подобно удару молнии.

Хелен решила проверить свою теорию. Вздернув подбородок, она смело посмотрела ему в глаза.

– Он хочет жениться на мне.

Его глаза хищно сузились.

– Вот как?

Если б надежда так не бурлила в ней, она могла бы даже немножко испугаться. Но инстинктивно она чувствовала, насколько далеко может зайти. Было даже любопытно наблюдать, как он злится.

Она кивнула, испустив притворно довольный вздох.

Кулаки его сжались.

–

И это то, чего ты хочешь?

Она шагнула к нему, и тепло его тела растеклось по ней точно так же, как бывало когда-то. От него пахло потом, кожей и солнцем. Но было в этом что-то глубоко возбуждающее, почти первобытное. Ее тело запылало в ответ. Хелен тихо ахнула от чувственной встряски, когда трепет удовольствия рябью пробежал по ней.

– Чего я хочу? А какое тебе дело до того, чего я хочу? Ты вполне ясно выразил свои чувства по отношению ко мне. Так почему тебя должно волновать, с кем я целуюсь?

Он вздрогнул, и она с порочным наслаждением ощутила силу своей власти. И придвинулась еще ближе, пока твердые кончики грудей не коснулись его торса.

Из его горла исторгся мучительный стон. Хелен ощутила, как напряжение буквально волнами исходит от него, пока он силится сдержаться. Она чувствовала опасность, но была одурманена этой новой властью.

– По крайней мере когда он целует меня, я чувствую себя женщиной, а не монашкой. – Мускул у него на скуле дернулся. – Да, в его поцелуе нет ничего целомудренного, – присовокупила она.

Реакция его была такой стремительной, что она даже не успела сообразить, что совершила невозможное: порвала крепкие оковы его самообладания. Она оказалась в его объятиях, грудь расплющилась о мускулистую стену его груди, бедра прижимались к его бедрам. И, Господи, как же потрясающе это было! Каждая клеточка в ее теле запылала.

Рот накрыл ее губы со стоном чистейшего, немного диковатого удовлетворения, которое разнесло наслаждение по всему ее телу, до самых кончиков пальцев. Она ощущала, как оно пульсирует в ней, растекаясь по рукам и ногам горячими волнами.

Губы его были мягкими, но сильными, дыхание теплым и пряным, когда он впился в ее рот поцелуем. Ладонь легла на спину, по-собственнически привлекая ее ближе, прижимая к своему твердому телу.

На мгновение она почувствовала, что он уступил. Ощутила, как тело его обволокло ее. Поцелуй сделался настойчивее. Губы надавливали, мяли, открывая ей рот.

О Боже. Что же это происходит?

Она вздрогнула. Сердце затрепыхалось, как крылья бабочки. Его язык уже был у нее во рту, ныряя, толкаясь, кружа. Вкушая ее все глубже и глубже, словно ему все было мало.

Ощущение было невероятным. Она тихонько застонала и обвила его руками за шею, желая быть ближе. Грудь у него была такой горячей, такой твердой. Ей хотелось растаять на нем. Она почувствовала, как тело его смягчается, и жар у нее между ног запульсировал и увлажнился.

Этот взрыв страсти был настолько сильным, настолько внезапным, что у нее почти не было времени насладиться им, прежде чем все исчезло. С резким, гортанным проклятьем он оторвался и оттолкнул ее от себя, словно зачумленную.