Сущность
Шрифт:
– Что?..
Телефон зазвонил снова.
– Я видела сон, – пробормотала Карлотта, покачивая головой.
Она встала с дивана и попыталась вспомнить сон. Куда пропала рыба? Почему все было таким красивым? Телефон зазвонил в третий раз. Сон исчез.
– Джерри!
Карлотта прижала трубку к уху как можно плотнее.
– Где ты? В Сент-Луисе? Ты же должен быть в Сиэтле! Что?.. Аудит в конце года? Ну, не сажай никого в тюрьму…
Она накручивала провод на палец. Билли подумал, что она была похожа на школьницу перед свиданием.
– О, Джерри! – сказала она и улыбнулась, но ее голос напрягся. – Это на следующей неделе! Девятнадцатое!.. Что?.. А, понятно… Конечно… Я заберу тебя из аэропорта.
Теперь Карлотта полностью проснулась. Она была взволнована, но и обеспокоена. Сил хватит максимум на несколько дней. Взволнованная, она махнула в сторону телевизора, жестом попросив Билли убавить громкость. Но рев толпы и гонщиков оставался громким.
– Я так рада слышать твой голос!.. Что? А, да. Я тоже!.. Я не могу говорить… Я не одна.
Карлотта засмеялась. Билли выключил телевизор и вышел.
– Джули хочет поздороваться, – сказала Карлотта.
Джули взяла трубку двумя руками. Ее глаза горели от восторга.
– Что? – прошептала Джули. – Я тебя не слышу!.. Играю в скакалки… В скакалки!.. С Ким… Да… А я по тебе!.. Вот тебе поцелуйчик. Готов?
Она послала поцелуй в трубку. Затем внимательно прислушалась.
– Он хочет поговорить с Ким, – сказала Джули.
Карлотта приставила трубку к уху Ким.
– Скажи: «Здравствуй, Джерри», – прошептала Карлотта.
– Привет, Джерри.
Из телефона донесся смех Джерри.
– Скажи: «Как дела?» – подсказала Карлотта.
– Как дела? – повторила Ким дрожащим голосом.
Карлотта забрала трубку.
– Ты уверен? – спросила она. – Он здесь, минутку.
Карлотта повернулась. Билли пропал. Она накрыла трубку рукой.
– Билл!
– Он ушел в гараж, – сказала Джули.
Лицо Карлотты помрачнело. Она убрала руку и снова улыбнулась.
– Видимо, он ушел, Джерри. Что? Нет. Я ошиблась. Его и не было в доме… О, да… так скучаю… О, да, да… О, Джерри… Пожалуйста, будь осторожен. Я тебя жду… Не стоит… Не хочу прощаться… До следующей недели, – ее голос опустился до шепота. – Люблю тебя… Пока!
Карлотта подержала трубку у уха. Затем медленно опустила. И вздохнула.
– Мило, – захихикала Джули.
– Да, – подхватила Карлотта.
В голове закрутились детали. Купить новую блузку. Юбку. Что-нибудь с вышивкой. Откуда взять деньги? Тогда только блузку. Что-нибудь яркое. Карлотта представила, как Джерри выходит из самолета, по-мальчишески ей машет, спускается и обнимает. Они куда-нибудь поедут. В голове всплыли другие картинки с Джерри… Она улыбнулась.
Карлотта скрестила ноги. Сегодня она чувствовала себя необычайно красивой.
– Ну все, доктор Шнайдерман, – сказала она. – Вы получили результаты анализов. В чем дело?
Шнайдерман покрутился на стуле. Так делал его руководитель. Но Шнайдерман от этого почувствовал себе скорее неловко, чем непринужденно. Он постучал по нескольким папкам на столе и открыл первую.
– У меня нет всех ответов, Карлотта. Но мы знаем, что с вами все хорошо – физически. И, судя по тестам, ваш интеллект даже выше среднего.
– И?
– Остается лишь одно.
– Что?
– Психологическое развитие. Эмоциональное. Тут анализы и ваши рассказы начинают сходиться.
Карлотта улыбнулась. Шнайдерман заметил, как что-то изменилось. В ней чувствовалась внутренняя жизненная сила. Ее жесты излучали уверенность. Впервые она относилась к себе с юмором. Ему стало интересно, в чем причина вновь обретенной решимости и оптимизма.
– Уж простите, доктор Шнайдерман, – сказала она, – но для меня все это звучит как на другом языке.
Он не смог удержаться от смешка.
– Понимаю. Суть заключается в том, что определенные этапы нашей жизни на самом деле никогда не умирают. Они продолжают жить внутри нас. И возвращаются по тем или иным причинам. И тогда могут вызвать бред, тревогу и даже галлюцинации.
– Как просто.
– Не совсем. Мы сами, наша основная часть, будто дырявая. Прострелена насквозь. С сознанием все хорошо. Оно заказывает гамбургеры, читает газету, кричит на детей. Но какое-то более глубокое переживание, другая часть выползает наружу, как фокусник через люк, и берет верх в очень специфические моменты. По очень специфическим причинам. По причинам, которые мы пока не знаем.
Карлотта улыбнулась. Но нервно уронила руки на колени.
– Что вы будете делать? – спросила она. – Назначите шоковую терапию?
Шнайдермана вдруг затопила жалость.
– Нет-нет, Карлотта, – ответил он. – Ничего подобного. Слушайте, представьте это так: мы залатаем внутренние трубы. Но именно ваше сознание должно найти протечку.
Глаза Карлотты увлажнились. Ощущение болезни наполнило ее стыдом. Шнайдерман понял, что никак не сможет изгнать эту мысль из ее головы. Она встала. Он проводил ее до двери.
– До свидания, Карлотта. Увидимся завтра. Тогда и начнем.
– До свидания, доктор Шнайдерман.
Она рассеянно улыбнулась, но быстро зашагала к двери и ушла до того, как он успел еще что-то сказать.
Следующий час Шнайдерман провел в кабинете, приводя в порядок свои блокноты. Близился перерыв на ужин, но он не был голоден. Дальше по коридору проходила групповая конференция с участием пяти стационарных пациентов – одним из них был семилетний аутист. Шнайдерман хотел заглянуть, по крайней мере, ненадолго.