Сущность
Шрифт:
– Всегда рад помочь университету, – сказал он.
– Спасибо, – ответил Крафт.
Градостроитель позвонил в отдел документации. Крафт покинул здание через час с двенадцатью свернутыми в трубочки картами под мышкой и приглашением вернуться.
В то же время, когда Крафт работал в отделе городского архитектора, Механ находился в подвале библиотеки здания суда, открывая за длинным пыльным столом огромные бухгалтерские записи.
Библиотекарь, пожилой мужчина с густыми седыми бровями и подозрительным характером, следил за каждым его движением.
Механ
Он медленно поехал обратно в квартиру Крафта на своем древнем «фольксвагене». Двигатель остро нуждался в починке. Но деньги ускользали от Механа. Он никогда о них не заботился, они приносили слишком много проблем. Ему нужно было ровно столько, чтобы прокормить себя. Механ думал о психах, которые страдали, спали и умирали в районе Кентнер-стрит. Он не обращал внимания на потоки водителей со всех сторон, которые спешили домой, к своей обычной жизни и проблемам.
Механ вытащил свой блокнот. Еще раз прочитал записи, положил блокнот обратно в карман рубашки и переключил передачу. «Фольксваген» медленно катился вперед.
Механ был воспитан как христианский ученый. Эта религия учила, что силы разума превосходят силы тела. В детстве он часто испытывал себя. Отказывал себе в еде, воде и подвергал себя сильной физической боли. Это было правдой. Сосредоточившись, он мог исключить эти ощущения из своего разума. К тому времени, когда ему исполнилось тринадцать, он замечательно контролировал те ощущения, которые хотел признавать, и те, которые решил отвергнуть. Механ привык изучать людей, чтобы понять, может ли такая его способность контролировать беспокойство при встрече с незнакомцами или общении с семьей. Он понял, что несколько месяцев может справляться с любым видом общения, потому что обладал полным знанием психологических механизмов другого человека. В результате Механ стал известен своим странным поведением, монументально медленной реакцией на людей и пристальным взглядом на глаза, пальцы и лица. Вскоре он научился понимать, о чем думают остальные, только по жестам. Когда он был с хорошо знакомыми людьми, то почти мог отвечать на невысказанные мысли. Механ понял, что общение – это маневр намного сложнее, чем артикуляция рта, зубов и языка.
Ему стало страшно. Механ мог отличить то, что люди действительно имели в виду, от того, что они выражали. Он видел лицемерие, которое пытались скрыть незнакомцы. И поэтому проводил много времени в тишине своей комнаты, чтобы избежать мучений от общения с людьми.
Затем он познакомился с Юджином Крафтом. Крафт читал курс философии науки. Механ был его лучшим студентом. Крафт чувствовал в Механе решимость, причина которой крылась не только в желании получить докторскую по философии. После финального экзамена Крафт пригласил Механа к себе домой. Тот понимал, что Крафт прощупывает его, но подавлял свои опасения. Он слишком долго жил со своей глубокой тайной.
– Тебе нужна не степень, – заметил Крафт.
– Пожалуй, нет.
– Я перейду границы, если спрошу о реальной причине интереса?
– Нет… просто… сложно объяснить.
Крафт
– Похоже, тебе наскучила наука.
– Нет. Но под наукой я подразумевал не крыс, которые бегают по электросети.
Крафт понял, что Механ хотел вылезти из своей скорлупы. Но ему нужна была помощь, и Крафт ухватился за свой шанс.
– Ты знаешь доктора Элизабет Кули? – спросил Крафт.
– Я о ней слышал.
– В следующем семестре я буду ей ассистировать. Хочешь с ней познакомиться?
Механ осторожно встретился со взглядом Крафта.
– Да, – наконец очень тихо ответил он. – Очень.
Через два семестра Механ сменил специальность на парапсихологию. Его интересовали проекты по передаче мыслей.
В следующем семестре он стал научным сотрудником. Родители считали, что он загубил карьеру. Они поставили ему ультиматум. Либо он получит такую ученую степень, которая позволит преподавать, либо начнет работать с отцом на заводе по производству красок, либо уйдет из дома.
Механ две недели жил в лагере ассоциации молодых христиан, а потом Крафт узнал об этом и пригласил его пожить к себе.
Именно после знакомства с доктором Кули и Крафтом Механ наконец-то обрел себя. У этих людей был другой жизненный опыт, они, как и он сам, были аномально чувствительны к мыслям. В этой дружелюбной атмосфере Механ смог развивать свои способности, так что к концу года стал известен как самый надежный передатчик и приемник мысленных образов на Западном побережье. Однако доктор Кули посоветовала ему держать этот факт в секрете за пределами строго профессиональной работы.
Родители Механа узнали о его специализации в парапсихологии. Когда они услышали, что он поступает в аспирантуру к Крафту на ту же кафедру, то вычеркнули его имя из завещания. Механ попытался отнестись к этому философски. Он понимал их опасения, их желание видеть его в традиционном мире. Но Механ посвятил свою жизнь другому. Он не знал, к чему это приведет. Но был уверен в том, что без Крафта давным-давно утонул бы в злобном море изоляции и общественных насмешек.
– Так, – сказал Крафт. – Выкладывай, что у тебя.
– Три владельца, пять жильцов до Моранов, – сказал Механ. – Построен в 1923 году корпорацией недвижимости Оуэнса. Первый владелец – рабочий на железной дороге. Итальянец. Работал на линии Голливуд – Санта-Моника. Умер в 1930-м. Следующий – владелец магазина красок и скобяных изделий. Продал дом в 1935-м. Дальше – фермер-инвалид из Оклахомы. У него очень большая семья. Переехали в 1944-м. Потом идет пустой год.
Крафт вздернул бровь.
– Там мог жить кто угодно, – пробормотал он.
– Я тоже так подумал – бездомные, временные жильцы. Но не знаю, что нам это дает.
– Продолжай.
– Затем въехала вдова-японка. Жила там до 1957-го. Умерла в доме. Следующий жилец – продавец на пенсии. Из Огайо. Уехал в 1973-м.
– Остается несколько лет до заезда миссис Моран.
Механ кивнул и вернул блокнот в свой карман.
Крафт устало потер глаза.
– Много стариков, – протянул он. – Различные психические модели. Несколько смертей. Что из этого выходит, Джо?