Сущность
Шрифт:
– Ну, – сказала она, – мистер Родригес, мы закрыты.
– Да, я знаю. Карлотта, на улице дождь. Ужасная гроза. Тебе нужен зонтик. У меня есть…
– Дождя нет, – со смехом заметила она.
Ее глаза смотрели на него с искрящейся насмешкой. Он чувствовал, что все в гостиной смотрят, как он выставляет себя дураком. Но упрямо стоял у двери. Его притворная улыбка исчезла, на смену ей пришла настоящая. «Утонченное воспитание», – подумал он. Крайне. Откуда у нее такие манеры? Внезапно Джерри почувствовал себя возвышенным, отдалившимся от безвкусного фасада, который
– Да, – сказал Джерри, – ты права. Тут сухо. И зонтика у меня нет.
Карлотта красиво рассмеялась. Она накрыла ладошкой свои маленькие, ровные белые зубы. Теперь, одетая в короткую черную юбку и красную блузку, она выглядела намного притягательнее, чем в клубе. Во всех ее движениях углядывался нежный шарм. Джерри больше не боялся опозориться.
– Но может, – сказал он. – Дождь может пойти в любой момент. Погода непредсказуема.
– Не в этой части света.
Бармен запирал двери в зал. Снаружи стало серо. Было слишком рано, чтобы понять, взойдет ли солнце открыто или пробьется сквозь гряду облаков. Карлотта тоже стушевалась. Джерри не знал, что делать. На мгновение показалось, что они пара. От этой мысли он почти обезумел. Он чувствовал, что должен что-то сказать, показать ей, что у него есть какие-то намерения. Но при этом у нее есть право выбора.
Они неловко стояли снаружи, ничего не зная о друг друге. Он не понимал, что о ней думать. Казалось, она боялась открываться, но нуждалась в людях. Как и он. Каким-то образом жизнь сломала и ее, сделав более податливой и сильной. Размягчила изнутри и заставила отрастить оболочку снаружи. Все как у него.
Подъехало такси. Водитель открыл дверь со стороны пассажира. Он ждал, не понимая, кого брать первым.
– Нет, – сказал Джерри. – Садись ты. Я подожду следующее.
– Они приезжают каждые десять минут.
– Нет. Оно твое.
– Ладно. Спасибо.
Карлотта села. Водитель повернул ключ зажигания. Перед тем как закрылась дверь, Джерри сел рядом, и такси уехало.
Его сердце бешено колотилось. Намерения были очевидны. Он понимал, что с каждой минутой, когда она ничего не говорила, она все больше себя компрометировала.
Постепенно она расслабилась. Джерри время от времени поглядывал на нее. Девушка смотрела вниз или в окно, слегка краснея.
– Сюда, пожалуйста, – указал Джерри.
Водитель высадил их у гасиенды в мексиканском стиле – мотеля на холмах, окруженного пальмовой рощей. Как раз перед тем, как он закрыл дверцу такси, Карлотта на мгновение положила руку ему на плечо и посмотрела прямо в глаза. Ее голос был тихим и, казалось, дрожал.
– У меня такого не было… никогда, – прошептала она.
– Знаю, – ответил Джерри, поверив ей и понимая, что сейчас все будет не так, как обычно. Не в этот раз.
В самолете Джерри улыбнулся. «И она была такой открытой, такой честной», – подумал он. В ней совсем не было жесткости. Впервые в его жизни с него тоже слетела твердая броня. Он боялся, что это была иллюзия – незнакомая девушка, которая казалась такой
Джерри слегка кашлянул и взял журнал. Он не хотел думать о Карлотте в постели. Такого рода мысли сводили его с ума в одиноких отелях последние восемь недель. Без нее Джерри чувствовал себя лишенным самой жизни.
Однажды Карлотта привела его к себе домой. Они спали на этой безумной европейской кровати, завещанной каким-то неизвестным жильцом из прошлого. Когда взошло солнце и послышались голоса детей, он внезапно почувствовал, что это его дом, его жена, его дети. От этой фантазии у него почти кружилась голова.
Карлотта тоже это почувствовала. Спустя шесть месяцев они оба это поняли. Так странно. Ни один из них теперь не мог жить без другого. Они хотели обрести независимость, но разве теперь это важно?
Напряжение продолжало расти. Брак – совершенно другое дело. Особенно учитывая Билли. Два ангела и Билли. Джерри откинулся назад, стараясь не думать о Билли. Коренастый юноша, такой сильный, такой до невозможности упрямый. В течение четырех месяцев, с тех пор как он впервые остался на ночь, Билли преследовал его, высмеивал, подзадоривал.
Джерри хотел переехать куда-нибудь еще, снять квартиру, может, даже номер в хорошем отеле. Но просыпаться рядом с Карлоттой – солнечный свет над ее мягким плечом, хихиканье девочек в соседней спальне, пение птиц за окном – вот что наполняло его изнутри покоем, о существовании которого он и не подозревал. Все, чего хотел Джерри, о чем когда-либо тайно мечтал, было здесь. Он станет хорошим отцом, отличным мужем, будет делать все, что она захочет, – но с ней Билли.
Парень врывался к ним, если они поздно ложились спать, поднимал много шума, отпускал саркастические замечания за завтраком, даже девочки начали смущаться. Билли комментировал каждое движение Джерри. Наконец он указал пальцем на Билли через стол.
– Держи рот на замке, молодой человек, – сказал Джерри. – Я ничем не заслужил такого отношения, и ты сам это понимаешь.
Билли, взволнованный, посмотрел на свою мать. Впервые в жизни она не оказала ему поддержки. Затем отвела взгляд. Его глаза увлажнились, и он резко встал, опрокинув миску.
– Тыкай пальцем на себя, придурок!
Затем, чувствуя себя глупым, маленьким и неспособным вынести сдерживаемый гнев Карлотты, Билли выбежал из дома.
– Прости, дорогой, он просто…
– Я знаю, – в сотый раз ответил Джерри. – Он просто ребенок.
Однажды ночью Джерри вышел из ванной, плотнее закутываясь в халат. В коридоре стоял Билли, преграждая путь к двери спальни своей матери.
– Хватает же тебе наглости сюда приходить. Как будто это твой дом.
– Меня пригласила твоя мама.
– Ты ее заставил.
– Это была ее идея, парень.
– Не называй меня так.
– Билли.
– Но ты не спрашивал нас. Ты не спрашивал нас, хотим ли мы тебя видеть!