Суть Руми
Шрифт:
Но Искандер – москвич, полукровка, получивший европейское образование, и "восток" у него – всё же экзотика, описанная глазами европейца, другой, как говорится, случай, не турка затурканная, не современник Чингиз-хана.
Даже японских прозаиков, Акутагаву и Кавабату, которых любит моя жена, я тоже "ниасилил", не тот темперамент, покоя во мне нету.
Все эти свои соображения я тогда вывалил на добросердечного Леонида, на что он в своей сдержаной манере лишь усмехнулся и мягко посоветовал мне "рискнуть". Я рискнул и как вскоре выяснилось, по-крупному. Начав читать Руми и о Руми, я не могу
Прочтя биографию Руми, я захотел почитать и самого Руми. У Леонида "совершенно случайно" оказалась под рукой целая книжка, полная Руми, которую, так уж случилось, он сам и перевёл: "Сокровища Вспоминания. Суфийская поэзия" М.: "ИИФ ДИАС лтд. "
Из предысловия этой книги я вдруг с удивлением узнал, что Леонид не только писатель и программер, но и философ, шейх суфийского братства Ниматуллахия. Он от меня это вначале благоразумно скрывал, учитывая возможную негативную реакцию в обстановке нервозности, вызванной исламским терроризмом в США.
Я начал читать Руми и рифмовать подстрочники Леонида, как белка в колесе. Вскоре, убедившись в моём серьёзном интересе к Руми, Леонид эту книгу мне подарил с такой памятной надписью: "С благодарностью за отличные рифмовки моих подстрочников и с пожеланием дальнейших успехов в нашем нелёгком деле, 14 июля 2000 г."
Я очень благодарен Леониду и, ретроспективно, искренне поражаюсь его долготерпению!
ЗАПОЙ
С тех пор у меня начался беспробудный запой учением и поэзией Руми. Я беру его с собой везде – в спальню, на работу, в туалет, в очередь к дантисту, в самолёт, в отпуск. Несколько раз я пытался бросить, активно побуждаемый женой, но нарки, алкаши, табачники, шахматисты, педофилы, графоманы и прочий маргинальный сброд, читающий этот текст, поймут, это оказалось выше моих сил. После пары дней воздержания резко портится настроение, проявляются тоска, несдержанность и неоправданная агрессивность.
Вот мнение самого Руми о поэзии:
"Клянусь Аллахом, я никогда не питал к поэзии никакой склонности и, по-моему, нет худшего занятия, чем она".
Но медитация над поэзией Руми лечит и освежает мне душу, как миллионам людей до меня, на протяжении уже более 750 лет. Руми оставил ОГРОМНОЕ наследие, намного больше, чем, например, Шейкспир или Пушкин. Он начал писать стихи в зрелом возрасте – 37 лет (Пушкин в этом возрасте погиб), но творил всю долгую жизнь до 66 лет, сохраняя удивительную продуктивность.
Поэтические книги Руми состоят из двух больших частей:
1. "Диван Шамса Тебризи" (Собрание Трудов Шамса из Тебриза, кратко - Диван).
В Диване 44,282 (!) строки и три раздела:
– Газельят - 3,229 од или газелей состоящих из 34,662 строк;
– Тарджийат - 44 поэмы, состоящих из 2 или более газелей, общим числом 1,698 строк.
– Рубайат - 1983 кватрена или рубая, общим числом 7932 строки.
Важно отметить, что Диван создавался
2. "Мeснави-йи Mанави" (Двустишия и пояснение скрытого смысла, кратко - "Меснави").
Шесть книг из 25,000 стихов (!), написаных в дидактической манере. В отличие от Дивана, подобранного из мало связанных между собой сюжетов, Меснави считаются последовательной работой, в которой важен порядок следования стихов.
Великий Джами назвал Мeснави "Кораном на персидском языке", их изучению посвящены академии, расположенные от границ Китая до границ Испании, и функционирующие со средневековья до наших дней.
То, что написал о любви Пушкин, я пережил в возрасте Пушкина. Более того, я долго придерживался воспринятой в детстве глупой догмы, что "любовь – детская забава". Уже перед самой смертью Пушкин написал "Любви все возрасты покорны." Но, к сожалению, он не смог развить эту тему – в России поэты умирают молодыми.
Я считаю, что творчество Руми заполняет духовную лакуну, имеющуюся в русской поэзии. Руми – это поэт, который развил тему любви зрелого ума и зрелого духа. Руми даёт голос поколению тех, у кого седина в бороде, а в ребре – не только пресловутый бес, но и вера, смятение и вечные поиски Бога. Такого поэта нет в русской литературе. Тютчев вообще поэт средней руки и близко не подошел к уровню Руми, исписавшись и душевно устав намного ранее.
Но главная особенность Руми в том, что он прежде всего – теолог и вероучитель. Не религиозный наставник, а вероучитель, и разница эта очень существенна, недаром Руми так охотно цитируют священники, раввины, буддисты, а не только муллы. Но Руми не только теолог, он ещё и философ и учёный-энциклопедист, универсальный гений. Некоторые из его стихов, совершенно непонятные его современникам, понимаются нами совершенно иначе. Например, "ЛОКОН"
Я был там в первый день творенья.
Предметы не носили имена,
И не было на "ты" и "я" деленья,
И смерть ещё не знали времена.
Я видел зарожденье мира
Из локона Возлюбленной моей,
Созданья возникали из эфира ...
Исчез лишь локон ...
мы исчезли с Ней.
И комментаторы сегодня гадают, знал ли Руми о ДНК и генетике.
Или вот такое, "Дух и Интеллект"
Философ - интеллекта раб.
Раб духа - правит как джигит.
На интеллекте он сидит,
Kак принц. Гарцует как араб!
Запомни, дух - твое зерно.
А интеллект, как та мякина,
Сыта которой лишь скотина.
Лелей зерно - взрастет оно!
Ишак тоскует по мякине,
Книжонки интеллект чернит ...
Дух проникает, как магнит,
Грядущее он видит ныне.
Дух интеллекту - интеллект.
Весь мир пронизывает пламя,
Не знающими тьмы лучами.
Реальность порождает свет.
Не знает этот свет контраста,
Ни черноты, ни белизны ...
Он хладен, будто свет Луны,
Душе и сердцу виден ясно.
И комментаторы опять гадают, знал ли Руми о радиоактивности, нейтрино и прочей физике. Ничего подобного мировая поэзия не знает. Но любопытно, как эта братия гадала об этом стихе 200 лет назад, до возникновения современной физики? У Руми поэтому прочная репутация "тёмного поэта".