Суть Руми
Шрифт:
Действующие лица "Маснави", равно как символы и образы этой поэмы, наделены особой гибкостью и многосторонностью, "Маснави" - "лавка единства" ("Маснави", 6:1528) - заключает в себе почти все мыслимые мистические теории, известные в XIII в.
Однако выстроить единую мистическую систему на основании притч и иносказаний "Маснави" практически невозможно. Каждый интерпретатор находит в этом произведении то, что ищет - от пантеизма до мистицизма личности, от экстатической любви до законопослушной ортодоксии. У "Маснави" нет конца, Руми не мог бы закончить поэму, "даже если бы леса превратились в писчие перья, а океан - в чернила" ("Маснави", 6:2247). Так говорит сам автор, намекая на кораническое
Если среди мусульманских мистиков и был по-настоящему вдохновенный поэт, то таким, несомненно, следует считать Джелалэддина. По рассказам, чаще всего он диктовал свои стихи в состоянии либо экзальтации, либо транса. О том, как возникает столь вдохновенная поэзия (не такая уж редкость среди мусульманских мистиков), свидетельствует и его восторженная лирика. Ритм его стихов часто наводит на мысль о вращательном движении, от которого он и ведет свое происхождение. Говорят, что перестук молотков золотобитов на базаре Коньи, как и шум водяных мельниц в садах Мерама, побуждал Руми пускаться в пляс и читать стихи. Было, вероятно, и много других случаев, когда простое слово или звук затрагивали ответные струны в его душе и служили импульсом для создания нового стихотворения.
Ритмические схемы его стихов до сих пор детально не проанализированы, но даже на поверхностный взгляд видно, что он отдавал предпочтение сравнительно простым размерам. Он часто избирал метры, имеющие сильный хиатус (зияние), деля два полустишия на четыре части, иногда с внутренней рифмовкой, в результате чего его стихи оказываются весьма похожи на народные турецкие песни. Во многих случаях создается впечатление, что его стихи нужно читать не в соответствии с квантитативным метром, а согласно словесным ударениям. Как бы они ни были написаны - короткими легкими метрами или длинными тяжелыми строками, - их хочется петь.
ОБРАЗ ФЛЕЙТЫ
Неудивительно, что Руми, воплощая в словах внутреннюю песню своей души, обращался к музыкальной и танцевальной образности чаще, чем его предшественники. Наиболее знаменитый пример тому - вступление к его "Маснави", "Песнь тростника". Тростниковая флейта, жалуясь, что была срезана в тростниковых зарослях, тоскует по своему дому и повествует о тайнах Божественного союза и вечного счастья всем тем, кто способен ее услышать. Этот образ не был изобретением Руми. Поэт часто опирался на притчи и легенды, существовавшие с незапамятных времен, вдыхая в них новую душу, как он сам об этом говорит:
Вы, должно быть, читали об этом в "Калиле",
но то была лишь шелуха притчи, а это - зерно души.
("Маснави", 4:2203)
Притчу о тростнике Руми заимствовал у Санаи, рассказавшем о человеке, которому царь доверял свои секреты и который заболел, потому что ему было запрещено делиться царскими секретами с кем бы то ни было. Лекарь послал его на отдаленное озеро, где он смог выговориться и раскрыть тайну своего сердца, однако вскоре из тростника, росшего на берегу озера, была сделана флейта, которая разгласила секреты всему миру. По происхождению этот сюжет не что иное, как история царя Мидаса с ослиными ушами (древняя столица Мидаса - Гордион - располагалась, кстати, недалеко от Коньи). Подобная история рассказывалась также об Али, двоюродном брате и зяте Мухаммада, будто бы раскрывшем озеру Божественные секреты, доверенные ему Пророком. Этот пример показывает, как в поэзии Руми вековые традиции переплетаются с личным мистическим опытом.
В стране, где звук фригийской флейты был известен всем со времен греков, поэт, оторванный от своего возлюбленного, начинал жаловаться,
ВРАЩЕНИЕ
Вся поэзия Руми наполнена символами, заимствованными из музыки и мистического танца; танец для него был животворным движением, частью небесного танца, в котором участвуют звезды и ангелы.
НЕОПЛАТОНИЗМ
Неоднократно делались попытки найти истоки теологии Руми в неоплатонических влияниях, однако распутать многоцветные нити в ткани его чувствований (и реже - его мысли) почти так же сложно, как дать точное описание многоцветной парчи, о которой он иногда говорит в своей поэзии. Нет сомнения в том, что в "Маснави" встречаются отдельные неоплатонические темы.
С одной стороны, Руми был знаком с учением Ибн Араби через Садрэддина Конави, с другой - эллинистические традиции были всегда живы на Ближнем Востоке, особенно в "стране римлян" (Руме, отсюда его нисба - Руми), Анатолии. Арабские ученые и философы бережно хранили учение греков, некоторые притчи Платона даже нашли свое место в "Маснави".
Согласно народной традиции в провинции Конья, утверждали, что Платон многие годы прожил в этом регионе и что он был великим волшебником. Недалеко от озера Бейшехир, к югу от Коньи, находится хеттский памятник у источника, именуемого Эфлатун Пинары, "Источник Платона", ибо именно здесь, как считается, великий кудесник придал местности ее теперешний вид.
В XIII в. греческие и христианские традиции в Конье были еще очень свежи. От старых центров каппадокийского христианства и большого монашеского поселение в пещерах около Гёреме всего несколько дней пути от столицы.
ХРИСТИАНСКИЕ КОРНИ
В поэзии Руми чаще, чем в других поэтических произведенеиях такого рода, встречаются образы, построенные на упоминании Иисуса и девы Марии, хотя подобные аллюзии были в мусульманской поэзии общим местом. Руми даже цитирует пассажи из Библии, которая намного реже упоминается в мусульманской поэзии. Однако в целом его труды без натяжек могут быть интерпретированы с помощью Корана и хадисов.
БОГАТСТВО МЕТАФОР
Образность Руми - и в лирической поэзии, и в "Маснави" - впитала в себя традиции его времени. Нет ни одной поэтической формы и риторической фигуры, которые бы он не использовал с великим мастерством. Тем не менее, иногда ему надоедает выдумывать изящные рифмы, и он то заполняетстроку ликующими возгласами, например "тирилала!", то словами, используемыми для обозначения метрических схем - муфаилун фаилатун. Обычно Джелалэддин пребывал в возвышенном состоянии духа и в такое же состояние приводил своих слушателей, обещая раскрыть им тайны любви. Неверно было бы полагать, что он надоел читателю постоянными повторениями высокопарных религиозных идей. Напротив, мало найдется поэтов, особенно среди мистиков, чей словарный и образный репертуар был бы так же богат, как у него.
Руми часто использует простейшие жизненные ситуации, чтобы привлечь внимание читателя.
"Слышал ли ты? Наш сосед заболел. И какое же лекарство ему назначили?"
Конечно, дальше оказывается, что речь идет о болезни любви, как мы можем заключить из тщательного описания не слишком возвышенных симптомов:
Ночью был шум? "Сосуд упал с крыши"
и тайна влюбленного раскрылась (или раскроется через девять месяцев).