Суть Руми
Шрифт:
Эй, где ты, Насух? Покажись-ка в передней!"
Вот в этот момент страх достигнул зенита!
И сердце раскрылось, и эго разбито,
И рухнуло, будто стена крепостная!
Так жизнь началась для Насуха иная.
Бессильным вдруг давнее стало заклятье,
Лишь милостью Божией и благодатью!
Тут старому судну настала кончина,
И с мачтой его поглотила пучина!
И срам его тела, взлетевший высоко,
Вдруг выпустил жертву, как спугнутый сокол!
И чистой водою напились алмазы,
Наполнился
И грязь засверкала парчой золотою,
И палка сухая покрылась листвою!
И ожил мертвец и восстал из могилы,
Стал молод, красив, полон страсти и силы!
Вот, что вдруг случилося с Насуха душою,
Суфийской молитвой и личной мольбою ...
Насух изменился в мгновение ока,
Услышав призывы. И казни жестокой
Уже не страшится. Коль веришь – не больно!
А все остальные затихли невольно,
Окаменев, как в объятиях гидры.
И слышны зловещие капли клепсидры ...
* * *
Вдруг фрейлины крик тишину прорезает:
– "Да вот же серьга!" Все смеются, рыдают!
Потеря нашлась! Вмиг наполнилась гулом
И музыкой баня. Сняты караулы.
Душою почуял Насух облегченье -
Получено доброго Бога прощенье!
Подходят к нему с извиненьями дамы:
– "Наш добрый Насух, мы устроили драму
Напрасно тебя оскорбив недоверьем
И травле подвергли, как дикого зверя,
Несчастного, в этом закрытом загоне.
Мы просим прощения за беззаконье!"
Ещё передали – принцесса Насуха
Позвала, чтоб вытер её он насухо.
* * *
Ответил Насух им, потупивший очи:
– "Ведь солнце не просит прощенья у ночи!
Вы просто не знаете, как я виновен,
Грех мой был чудовищен и баснословен!
Он хуже всего, что подумать могли вы!
Я – худший на свете развратник блудливый!
У вас обоснованные подозренья,
Заслуживал худшего я посрамленья!
И если б украл я жемчужину в бане,
Была б то лишь кроха моих злодеяний!
Ведь вы же не знаете, кто я на деле,
Не знает никто, что в моём скрыто теле!
Но добрый Господь мою сущность змеину
На время укрыл. Сатана мне подкинул
Те трюки, что вы не видали покуда.
А к ним я добавил такие причуды,
Что им подивился бы сам Сатана!
Но
Грехов своих старых латаю прорехи,
Теперь лишь такие важны мне успехи!
Вся прежняя жизнь, все мои огорченья
Сейчас потеряли любое значенье!
И я выпрямляю свои искривленья
Мечами раскаяния и смиренья!
Как кедр стал прям, как жасмин - благороден,
Как лилия – чист! Я впервые – свободен!
По ниточке шёл я, как канатоходец,
Но лопнула нить и я рухнул в колодец!
У Бога я помощи клянчил неловко,
На жалкий призыв мой, в колодец верёвку
В ладони мои опускает Создатель!
Я вылез наружу, на солнце! Предатель
Я был бы пред Богом, коль занялся б снова
Проделками похотуна записного!
Минуту назад я давился блевотой,
Валялся в сортире, тонул в нечистотах!
Теперь же отмылся и выполз на волю,
Стою перед вами и правду глаголю!
Желаний тюрьма вдруг меня отпустила,
Впервые я волен и чувствую силу!
И если бы волосы рты заимели,
Их хор бы не выразил то, как на деле
Душа моя освобождению рада!
Стою я средь бани, гарема и сада,
Средь града, страны, ... среди целого мира,
И слушаю неба волшебную лиру!
Стою, повторяя: 'Дай Бог вам то знанье,
Что я получил лишь в минуту отчаянья!' "
________________________
* Насух (aраб.) – очищенный, улучшенный, исправленный, искренний.
"Taуба насух" - искреннее раскаяние. – Прим. перев. на русск.
Mecнави (5, 2228 – 2316)
МОИСЕЙ и ПАСТУХ
Пришлось однажды слышать Моисею,
Как пастушок, сидящий на порожке,