Суженая

Лошкарева Виктория Витальевна

Ведунья перевела взгляд на чан.

Сколько жизней может быть спасено. Дочка… — услышав в её голосе просительные нотки, я зажмурилась и отвернулась обратно к очагу, пытаясь не слышать разгневанные крики отца.

Добравшись до окна, папа пытался разбить зачарованное стекло — а когда ничего не получилось, грозил кулаками и мне, и ведунье.

Наконец, зелье было готово.

Пока Арвела хлопотала возле готового отвара, я подошла к двери, отпирая засов.

И тотчас сильный удар отца свалил меня

на дощатый пол прихожей.

Поехали, — рявкнул отец, за волосы, поднимая меня на ноги. — Нас ждут в замке.

Возле домика Арвелы стояла карета графа Дуэрти — та самая, в которой графиня с дочерьми пожаловали в наш замок.

— Идём, — рыкнул отец, подталкивая меня вперед. — Милена, я крайне… крайне недоволен твоим поведением.

Забравшись вслед за мной в карету, отец отрывисто велел графскому кучеру трогать — и тот, совершенно напрасно стегнув красавцев — скакунов, помчал нас во весь опор в замок.

— Папа, прости, что так вышло… — решила я повиниться перед отцом. — Этот отвар готовится очень долго и из дорогих трав… При определенных условиях.

Мне нет никакого дела до зелий Арвелы, — фыркнул отец, обратив гневный взгляд на меня. — Вот до чего мне есть дело, так это до моей дочери. Милена, ты сейчас похожа на нищенку, которую из жалости приютили деревенские жители, а вовсе не на молодую дворянку.

— Я сожалею, — быстро пробормотала я, понимая, что платье, в котором я варила зелье { то есть старое платье Арвелы с кучей заплат } точно не было подходящим нарядом для возвращения домой. — Просто к Арвеле я приехала в одном вечернем платье, и без нормальной смены…

— Замолчи, — проскрипел отец, явно с трудом сдерживаясь, что снова меня не ударить. — Ты просто никчемная девка, случайно родившаяся от моего семени.

Приблуда, как и твоя мать.

Отец хрипло зло рассмеялся.

— Мне не следовало слушать Роберта и жениться на обыкновенной потаскухе, хоть и никем нетронутой до меня. А теперь из- за неё в моей семье это.

Под «этим» он имеет в виду меня, — поняла я с ужасом.

Отец! Как же так…

Пусть я никогда не была идеальной дочерью, какой ты хотел меня видеть, но я так старалась… я любила тебя, оправдывая любые твои проступки.

В гнетущем молчании мы доехали до замка — остановившись возле главного входа.

Вытащив меня из кареты за локоть, отец, молча, направился к парадным дверям, не обращая внимания ни на слуг, ни на застывшую возле ступеней графиню.

Я же лишь успела сделать короткий реверанс — отец, дернув больно меня за руку, ни слова не говоря, втащил внутрь замка.

— Быстро переодеваться — и вниз, — отрывисто приказал он, глядя с опаской по сторонам. — И чтобы через пятнадцать минут

была уже внизу.

Миллион вопросов было у меня на языке, но, видя состояние отца, я решила удержаться от расспросов. Коротко поклонилась отцу и направилась к лестнице.

— Не стоит, — услышала я низкий мужской голос, едва только сделав один короткий шаг в сторону. — Вряд ли наряды в комнате твоей дочери сильно отличаются от того платья, что сейчас на ней надето.

— Ваша милость… — голос отца задрожал от страха, благоговения… и каких — то ещё сильных чувств.

— Сюда. — Отрывисто приказал всё тот же властный незнакомый голос. И отец, кивнув мне на открытые двери «оружейной» гостиной (как называли мы эту комнату между собой в замке), слегка помедлил — предпочитая следовать за мной.

Я зашла внутрь комнаты первой.

Это была старая не очень уютная гостиная, которой давно не пользовались: слишком много дров требовалось этому залу, чтобы поддерживать тепло в холодные дни; слишком много слуг — чтобы содержать семейные реликвии в надлежащем виде.

К тому же я мечтала сохранить оружие наших предков, которые сражались вместе с оборотнями против надвигающейся тьмы — в целости и сохранности. Пусть и в пыли.

Древним мечам пыль веков не так страшна, как нездоровая страсть папы проигрывать всё, что можно. А ведь оружие испокон веков украшали драгоценными камнями — для увеличения магии и сохранения чистоты помыслов.

Несмотря на яркий день, снаружи, внутри помещения было довольно темно, однако я всё же сумела рассмотреть гостей, собравшихся в старой гостиной.

Хорошо знакомых.

И тех, кого видела в первый раз.

Ближе всего к двери расположился граф Дуэрти — крепко зажав бокал с красным вином в руке, он внимательно наблюдал за моим появлением в комнате — и кажется, не дышал.

Прямо за графом, возле пустого очага стоял королевский маг. При моём появлении он, было, дернулся мне навстречу, однако тут же, по какой — то ему одной ведомой причине, застыл, не перестав, впрочем, жечь меня взглядом.

А в глубине комнате, в удобных старинных креслах, расположились те, кого я видела в первый раз.

Трое черновопосых воинов (несмотря на отсутствие доспехов, всё выдавало в них настоящих воителей) при моём появлении странно заулыбались, будто увидели перед собой что — то очень приятное.

Самый же крупный из них — массивный мужчина с небольшой черной бородой — расслаблено сидевший в моём любимом кресле, вдруг прищурился… и поднялся во весь свой немалый рост.

Стоило ему лишь немного сузить глаза, как тьма, вырвавшись из этого мужчины, бросилась мне навстречу.

Всё произошло в один момент, но я успела хорошенько рассмотреть всполохи тьмы, летящие ко мне черными сверкающими лентами.