Суженая
Шрифт:
— А что ты наденешь на ноги? — спросила она, поглядывая на мои белые туфельки, явно одолженные у неё или её старшей сестры. — К такому платью балетки не подойдут.
— Его милость позаботились и об этом, — заметила Клер, появляясь в дверях с кожаными сапожками в руках. Поклонившись мне, служанка добавила: — Только что доставлено, Ваша милость.
Я кивнула, не зная, как реагировать на новый титул, которым меня назвала служанка.
Хотя вряд ли здесь была какая — то путаница, раз мой отец тоже называл
Выходит… я вышла замуж минимум за герцога.
За оборотня, повелевающего тьмой.
Главное, чтобы не наоборот, ехидно хихикнул внутренний голос.
Переодевание, как и остальные сборы, не заняло много времени. Уже очень скоро, одетая в новые одежды, я стояла в своей бывшей комнате и с непонятным — отрешённым чувством, наблюдала за тем, как Клер упаковывает оставшиеся мелочи в дорожный саквояж.
— Запомните, ваша милость, — кивнула на саквояж Клер. — Черный и маленький — с расческами, ножницами и кремами; большой коричневый — со сменой белья, полотном для вытирания и одеялом.
Выпрямившись, служанка озабоченно посмотрела на остальные свёртки.
— Кажется, ничего не забыли.
С учётом того, что ничего не брали — и правда, ничего, хмыкнула я про себя.
Шкатулки с украшениями я сложила возле двери, — заметила Клер, нахмурившись.
— Вроде бы всё.
— Тогда пора спускаться. — кивнула я. поднимая один из саквояжей.
— Ваша милость! — воскликнула Клер, не давая мне поднять мой собственный багаж.
— Что вы! Слуги принесут всё сами
— Хорошо, — кивнула я, передавая ей свою поклажу.
Клер, которая тут же поставила саквояж на место, как- то рассеяно вдруг заметила:
— А ведь они совсем не похожи на нас. Да, миледи?
Я подняла на служанку взгляд, пытаясь понять, что она имела в виду.
Клер же смотрела на мои руки.
Странно… Он подарил вам столько украшений, — помолчав немного, она всё же закончила. — Но не подарил кольца.
В ответ я лишь пожала плечами.
Прощаясь с прошлой жизнью, с детством, со своими родными. я меньше всего думала о какой — то побрякушке… о которой, к тому же, никогда и не мечтала.
Мне почему — то вновь захотелось вернуться на несколько лет назад — и очутиться в этой комнате снова в тот день, когда графиня «отослала» меня из детской.
Тогда эта была просто захламлённая кладовка со старой поломанной мебелью.
И всё же, в этой комнате я выросла… именно здесь я пряталась от леди Джейн. когда та приготавливала для меня розги… здесь я читала книги и мечтала долгими звёздными ночами…
— Милена! — раздражённый голос отца прервал мои воспоминания. — Да где же эта девчонка???
Моё время вышло — поняла я. И, собравшись с духом, я открыла дверь комнаты.
Отец, уже раскрасневшийся — то ли от вина, то
— Не успела выйти замуж — а уже норов показываешь? Ну, ничего… — усмехнулся папа. — Этот зверь тебя быстро пообломает. Ещё будешь добрым словом вспоминать уроки леди Джейн.
Его слова хлыстнули меня сильнее, чем розги.
— Папа… — тихо прошептала я, пытаясь глазами поймать взгляд отца. — Чем я тебе не угодила, чем перед тобой провинилась?
— Ты… — всего лишь на одну минуту, а может ещё меньше гнев как будто бы опал с его лица — открывая совершенно другого, достойного своей родословной. человека.
Но очень скоро Уильям Стивенсон вернулся назад, в пучину своей злобы.
— Ты могла стать одним из лучших моих творений. — разочарованно скривился отец. — Ты была бы лучшей хозяйкой, что видывал замок за многие годы. Ты могла возвысить наш род, дать достойное продолжение моему фамильному древу. Всего — то и требовалось — послушаться отца и держаться как можно дальше от оборотней.
— Но я ведь сделала всё, как ты приказал! — воскликнула я со слезами на глазах. — Я уехала из замка сразу же после твоего приказа. И я не ослушалась его.
— Не важно, — отец отвернулся, как будто и вовсе не желал со мной говорить. — Твоя мать с самого начала меня обманула. Ты не можешь быть моей наследницей. Я лучше бы пошёл по миру, чем бы отдал свой замок такой девке как ты.
И, схватив меня за локоть, отец потащил к лестнице.
Оборотни ждали нас у замка. Огромные черные лошади, навьюченные поклажей, послушно стояли посередине двора — без привязи и присмотра.
Пока один из горцев — кажется, Монро, о чем- то разговаривал с Роумом, мой супруг, стоя возле черных скакунов, с хмурым видом выслушивал нескольких своих воинов.
С каждым их, словом взгляд Оборотня становился всё свирепей и свирепей.
Заметив нас с отцом, спускающихся по лестнице, Лиам, так и не дослушав воинов, направился к нам.
— Ни один мужчина не смеет поднимать руку на женщину, — рыкнул горный вождь, одной левой отправляя моего отца…. в яму с грязью.
— Ваша милость… я…
— Ни слова, — рыкнул Лиам, чьи глаза уже опасно налились тьмой. — За одно только прикосновение к моей избраннице ты достоин смерти…
— Пожалуйста! — воскликнула я, бросаясь наперерез супругу. — Не надо.
Оборотень скривился.
— Назови меня по имени. — Приказал он.
— Лиам, — взмолилась я, озираясь на лежащего отца. — Пожалуйста, Лиам!
— Он посмел понять на тебя руку.
— Это была случайность, — затараторила я, пытаясь отвести беду от родного дома.
Как бы не относился ко мне отец; как бы не сожалел, что я родилась его дочерью — но я не желала ему смерти. — Простая случайность, которая иногда происходит…