Суженая

Лошкарева Виктория Витальевна

Но тогда я не об одежде думала — о жизни человеческой.

Отворив запор, я пропустила конюха внутрь — и замерла, заметив. что Роум не пытается скорее запереться обратно.

— Миледи….
– запыхавшись, конюх почти сразу отвёл взгляд в сторону. Хотя ночная рубашка и была из плотного небелёного хлопка. — Собирайтесь, миледи.

— Что случилось, Роум?

— Батюшка вас зовёт. Велел обратно привести.

— Но… подожди, — я сбегала в небольшую гостиную, где ночевала на диване.

Накинув толстую шерстяную шаль, скрывающую половину ночной рубашки, я вернулась назад,

к ожидавшему возле двери конюху.

— Так что случилось, Роум? — обеспокоенно спросила я. — Что — то с отцом? С сестрами?

— Да… нет… — Конюх замялся. — Тут такое дело, миледи: лорд Стивенсон велел вам ворочаться назад.

— Сейчас? — не поверила я. — Роум, да уже ночь на дворе.

— Леди Милена, ваш отец… он…

— Напился до белой горячки, вот и чудит, — появляясь из дверей своей крохотной спальни, фыркнула Арвела. — Он ведь тебе что давеча наказал: ни под каким предлогом не возвращаться в замок. А сейчас сам завёт, да?

И ведунья иронично выгнула бровь. Роум, совсем растерявшись. по- простецки закивал.

— Сам, сам. Сам наказывал.

— Чем докажешь? — нахмурилась ведунья.

— Так лорд же сказал…

— А сейчас твой лорд спит давно — а как проснётся, ничего помнить не будет.

Накажет нашу девочку не за что, не про что… Нет уж, возвращайся — ка в замок один.

— Леди Милена, — попытался упасть на колени перед мной Роум, — миледи…

— Да не устраивай тут спектакль, не поможет, — фыркнула ведунья. — А лорду, коли спать ещё не будет, так и скажи, что, мол, Арвела не отпустила. Хочет дочь забрать — пусть сам приезжает, поутру… да не рано, а когда роса уже высохнет — раньше не откроем. Нам ещё зелье варить от хворобы смертельной.

Ведунья буквально вытолкала несчастного конюха за порог, бурча себе что — то под нос.

Закрыв дверь обратно на засов, моя старшая подруга и наставница мягко мне улыбнулась.

— Иди спать, дочка… завтра тебе предстоит длинный… очень длинный день.

Я тогда наивно подумала, что Арвела имеет в виду приготовление отвара: вот уже два дня подряд я поднималась затемно, вешала тяжеленный чан с драгоценными травами на очаг и, разведя небольшой огонь в очаге, медленно помешивала травяной отвар до тех пор, пока Солнце не оказывалось высоко не небосводе.

Это утро должно было стать последним.

То ли я была такая усталая, то ли уверенность, прозвучавшая в голосе ведуньи, усыпили моё внимание — только я и правда решила, будто ничего страшного не произошло. Отец и раньше напивался до состояния, когда начинал командовать слугами и нами.

Так что, выпив кружку холодной родниковой воды, я отправилась спать, ещё не зная, какие испытания меня ждут на следующий день.

Глава 5

Несмотря на все ухищрения графини Дуэрти вылепить из меня правильную молодую леди, я порой всё же не выдерживала и сбегала от своих обязанностей к Арвеле, где меня никто не травил за «нечистое» происхождение, не хлестал розгами и не воспитывал голодом неделями.

Здесь, в небольшом сельском домике ведуньи я провела лучшие дни своего детства.

И какая — разница, если потом мне приходилось

расплачиваться за своё малодушие многими днями наказания и тяжёлой работы — леди Джейн, воспитывавшая меня по приказу графини, не проявляла никакого снисхождения к своевольной дерзкой девчонке.

Правда, сама Арвела не считала меня ни дерзкой, ни своевольной.

Даже крестьянские дочери находят время на игры и веселье, — как — то раз заметила Арвела, когда я пожаловалась ей на полученную трёпку. — И твои сёстры тоже не круглыми сутками изучают этикет и науки.

Ведунья, конечно, была права, только мои старшие сёстры имели безупречную родословную и вполне обеспеченное будущее, в то время как я полностью и безоговорочно зависела от милости графа.

Об этом отец сам сообщил мне на мой четырнадцатый день рождения.

Вместо подарка он вызвал меня к себе в кабинет и честно сообщил, что днём ранее он подписал с графом контракт о моём обручении (в наших землях обручение возможно лишь с четырнадцати лет, а свадьбы с восемнадцати).

— Дочь моя, мне стоило огромных усилий уговорить графа принять моё предложение, — заметил отец, не спуская с меня внимательного взгляда. — Его младший наследник хорош собой, великолепно воспитан, богат и знатен. Граф вполне мог рассчитывать на куда более выгодную невесту для своего сына. Но я уговорил его остановить свой выбор на тебе.

Не опуская взгляда, отец тогда продолжил:

— Выйдя замуж за лорда Джорджа, ты приобретешь не только положение супруги богатого лорда, но и уважение местного общества. Я не мог бы желать более выгодного и более обеспеченного для тебя будущего.

А уже на следующий день слуги, которых тогда в нашем замке было куда больше чем сейчас, принялись шептаться о том, что отец отдал мне в приданное свои майоратные земли — с благословения нашего императора, естественно.

Тогда — в тот свой день рождения — я повзрослела сразу на много лет. Не из — за помолвки, не из-за Джорджа, ставшего внезапно моим официальным женихом.

Просто тогда я вдруг поверила, что отцу не наплевать на меня.

Помешивая почти готовое зелье от черной лихорадки, я то и дело косилась в сторону окна, пытаясь не пропустить тот момент, когда Солнце окончательно подымится на небосвод.

— Ещё совсем немного, — улыбнулась Арвела, приготавливаясь разливать зелье по тщательно вымытым, сухим склянкам.

Отставив один из флакончиков в сторону, одна вдруг поднялась и направилась к двери, быстро запирая её на засов.

Что случилось? — вздрогнула я, заметив как побледнела ведунья.

Ничего… ничего, дочка.

Но одновременно с её словами в дверь застучали — точь в точь как минувшей ночью. Правда, на сей раз это было не Роум.

— Открывайте! — сильно ударив ногой по двери, потребовал отец. — Открывайте же, ну!

Арвела покачала головой, просительно протянув:

— Ещё не время, Мили…. Отвар ещё не готов.

— Там же папа! — воскликнула я, не понимая, почему ведунья медлит открыть засов.

— Арвела…

— Открывайте!

— Он приехал забрать тебя в замок, — тяжело вздохнула моя старшая подруга и наставница. — Слишком рано… Он не послушает.