Суженая

Лошкарева Виктория Витальевна

Впрочем… не только поить. Это уже почти вошло у него в привычку — каждый наш ужин превращался в медленное и очень чувственное действо: держа меня в своих объятиях, Лиам делал всё так, что мне почти приходилось есть из его рук — ив ответ кормить его.

— Мымм, милая, — захватив губами мои пальцы, Лиам нежно подразнил их языком — и только после этого съел кусочек вяленого мяса. — Такая аппетитная… гм, оленина.

И такая многозначительная пауза.

— Надеюсь, гостям оленина тоже понравится, — стараясь не встречаться

взглядом с черными, затягивающими в пучину чувственного разврата, глазами мужа, пробормотала я. — И надеюсь, что всё пройдет гладко.

Лиам рассмеялся.

— Уверен, всё пройдёт просто замечательно, — ответил он, целуя меня в беззащитное местечко между шеей и плечами. — Тебе не стоит так беспокоиться.

— Я ведь никогда раньше не присутствовала ни на чем подобном, — тяжело вздохнув, призналась я. — Вдруг, мы с Айлин что — нибудь забыли.

Меня мягко опустили на мех — так, что теперь я лежала на спине, а надо мной возвышался Лиам.

— Пожалуйста, Милена, никогда в себе не сомневайся, — ласково попросил Лиам. — К тому же, мы в горах не насколько щепетильны в отношении всяких правил — это больше ваши равнинные штучки.

Как — то неожиданно для себя я вдруг поняла, что мой пеньюар уже валяется где — то далеко, а я раскинулась перед Лиамом в одной лишь тонкой нижней рубашке.

— Кстати, забыл тебе сказать — после охоты, Мердэг отправиться жить в деревню.

Черные глаза внимательно смотрели прямо на меня.

— Дункан разорвал с ней отношения, так что теперь должна будет вернуться в дом своего отца.

— О нет, — воскликнула я, прижимая ладонь к губам. Глаза мужа внимательно и как-то жадно проследили за этим движением. — Мне так жаль…

— Напротив, за Мердэг стоит порадоваться, — возразил супруг — Она наконец — то поймёт, что никогда не сможет стать Дункану истинной избранницей. У Мердэг есть ещё шансы обрести настоящую семью — если только она впустит такую возможность в своё сердце.

Теперь становилось понятным, отчего Мердэг так ядовито мне отвечала… Что я, мол, ничтожество, что Лиам на мне и не женат вовсе. Найл, наверняка, это просто услышал — когда походил… Даже сочинять не пришлось.

Горячие мужские руки уже лезли под мою рубашку — обжигая меня чувствительными прикосновениями.

— Совсем скоро, — шептал супруг загадочно ухмыляясь. — Совсем скоро ты станешь моей насовсем.

Лиам (и чего греха таить — я сама) наслаждались каждым мгновением, каждой минутой нашего последнего вечера наедине — завтра утром замок должны были заполнить многочисленные гости, которые уже к сумеркам направятся в горы, чтобы поохотиться на пришельцев чужого мира.

Раз в году проход между мирами истончался — в эту ночь лорды чужого мира не могли удерживать теребрисов на своей стороне — оттого — то и собирались оборотни каждый год возле «занавеси тьмы» — прохода между мирами.

— Нам придется подождать всего лишь одну

короткую ночь, — прошептал Лиам, проводя языком по моей шее. — А зато затем настанет ночь белого полнолуния.

Ночь, когда прохода между мирами не существует.

Я вдруг подумала, а когда настанет наша первая брачная ночь, будет ли мне также хорошо? Или ещё лучше? Да и может ли быть вообще ещё лучше?

Лиам наслаждался реакцией своей суженой. Милена — его избранница, его суженая, его жизнь — плыла на волнах наслаждения от умелых его прикосновений, заставляя самого мужчину сдерживать собственную страсть.

Больше всего ему хотелось сейчас забыть про охоту, про полнолуние… даже про запах того подозрительного парня, что всё ещё чувствовался на Милене. Развести ей ноги и наконец — то сделать свою избранницу настоящей своей женой, наполнить её своим семенем — и посеять в её тело часть себя.

То, чему давно надлежало случиться.

Волк внутри него зарычал, требуя хотя бы хоть какого-то удовлетворения — и человек охотно на это откликнулся, освобождая из одежды напряжённый, стоящий колом, член.

И пусть раньше он вбивался им в тела искусных прелестниц, продающих свою страсть за золото; пусть раньше родовитые прелестницы ублажали его напряженный орган ртом — с радостью принимая всё, что он им давал… но никогда у прежде Лиам не испытывал ещё такого сильного и острого наслаждения.

Подготавливая жену к первой брачной ночи, Лиам был доволен тем, как Милена охотно откликается на его прикосновения, всё меньше и меньше смущаясь того, что происходило между ними.

Сегодня ей предстоял ещё один урок — последний урок перед брачной ночью.

— Возьми его в руку, — приказал Лиам, с удовольствием глядя на то, как краснеют от смущения щечки его суженой. Не менее приятным был её запах — оборотень чуял, как быстро возбуждается его избранница.

— Вот так, милая, — довольно похвалил Лиам Милену, когда та осторожно обхватила его орган рукой. — А теперь немного подвигай.

И он, положив свою руку на её ладонь, продемонстрировал, как именно двигать.

Второй рукой Лиам продолжал нежно гладить свою избранницу — даря ей тоже наслаждение, что и получал сам.

Но стоило ему опустить взгляд на прикушенную губу своей избранницы — и оборотень тут же излился на едва прикрытое тело девушки.

— Так выглядит мужское семя, — пояснил Лиам, вставая за полотном для вытирания. — Именно из него в твоём теле скоро прорастут наши щенки. Притянув Милену к себе, он страстно поцеловал её в губы.

…а пока запах его семени лишний раз продемонстрирует всем гостям, кому именно принадлежит эта девушка.

Утром я проснулась со странной уверенностью, что сегодня в моей жизни произойдет нечто важное. Магии во мне отводясь не водилось — чтоб я могла предсказывать будущее как Арвела. Но я даже не предсказывала — точно знала.