Сваха-ха-ха
Шрифт:
А-а-а! Я и забыла. Эта парочка была на одной магической волне: у них у обоих Дар Огня присутствовал, и Иоганн решил подчеркнуть этот вопрос. Молодец, молодец! А я и забыла.
– Но и это не главное, – наклонившись чуть вперед, таинственным шепотом продолжила я. – Я, конечно, не имею права выдавать все свои секреты…
И сделала вид, что проговорилась случайно, чем окончательно заинтересовала своих собеседников, особенно их женскую половину. Скажите мне, какая женщина откажется выслушать новости из первых рук? Тьфу ты, из первых уст, так сказать.
Госпожа Воркович не была исключением. Она почти
– Вы же знаете, как строга наша мораль? И не было давно в нашем городе такого прецедента, чтобы воспитанница за опекуна замуж выходила.
Собеседники дружно закивали головами.
– Вот и наша пара даже не рассматривала варианты брака между собой. Но, как говорится, любовь приходит, когда ее совсем не ждешь. Там такие страсти горели, что… – я огляделась, приняла самый что ни на есть таинственный вид, – но об этом я тебе, Мила, завтра расскажу, мужчин мы в наши дамские разговоры посвящать не будем.
Мила радостно закивала головой, заглатывая мою наживку. Прискочит завтра ко мне в бюро, как миленькая прискочит, только пятки сверкать будут. А там мы еще немного с ней поработаем. Хватит уже ее карточке пылиться у меня в картотеке. Плод созрел – замуж пора!
– Короче, много чего выстрадала эта пара. И чувства, вроде, уже зародились, а молва и косые взгляды общества… Сами понимаете: против общества не попрешь…
Я подперла щеку, как это делают простолюдинки, делая таинственную паузу: пусть проникнутся, так сказать, пусть любопытством изойдут.
Аппетитная грудь Милы уже полностью лежала на столе, глаза расширились в два раза (если такое вообще возможно), руки сжались в замочек, рот приоткрылся, и лицо сделалось таким глупым-глупым. Я кинула взгляд на Ульриха и внутренне хмыкнула: он с таким обожанием смотрел на предмет своих воздыханий, застигнутый им в не совсем удобной ситуации, что я поздравила себя за верный выбор, а Милу – за прекрасного мужа, который будет обожать свою жену в любом виде, даже далеком от совершенства.
– Я тоже придерживаюсь этикета и норм морали, – сделала строгое лицо, – и, поверьте, что никогда бы не согласилась на что-нибудь бесчестное или противоправное, но вся прелесть заключается именно в том, что никаких противоправных действий я, например, не нахожу. Восемнадцать лет, конечно, не совершеннолетие, но, давайте говорить честно – это обычный возраст для девиц на выданье. Для мужчины тридцать пять лет – это тоже норма для женитьбы. А то, что опекун и воспитанница…
– Да, да. Это как-то неприлично… – госпожа Воркович явно ждала нескромных подробностей. – Они же жили в одном доме. Мало ли, что можно подумать…
От меня нескромных подробностей? Счас! Ага!
Я напустила на лицо еще большей важности, пришлось так же опереться локтями о столик (не до манер, игра стоит свеч – надеюсь, что мой гонорар будет щедрым) и таинственно проговорила:
– Мне пришлось определенный ритуал совершить и магию свою применить, заглянуть в сердце, так сказать. Ну, а там… – я мечтательно закатила глаза. – Если бы в нашем мире сохранился древний обряд по поиску истинных пар, то это, наверняка, были бы господин Базе и госпожа Ставровски.
Я сделала
– А как это – истинность чувств? – нерешительно спросил он, кося одним глазом на госпожу Воркович. Опять! Непременно нужно будет ему сказать, чтобы так больше не делал: гоблин, вот ей-богу, гоблин.
У-ф-ф! Я сразу оживилась.
– О, это просто, господа. Я даже могу показать вам. Правда, это будет упрощенный вариант, так, коротенько продемонстрирую. Для полноценного ритуала мне в бюро моем нужно быть.
И быстренько, пока они не передумали, я схватила каждого из них за руку.
Госпожа Воркович дернулась и попыталась вырвать у меня свою руку, но я держала крепко. Попробуйте у меня что-нибудь отнять, если я вам сама этого не позволяю, господа.
– Это просто небольшая игра, – жизнерадостно объявила я. – Давайте развлечемся, хотя бы чисто гипотетически.
Иоганн с готовностью протянул свою руку. Мила, вроде как, тоже перестала вырываться: новый обряд, сваха обещает что-то интересное – будет что рассказать подругам при встрече. Правда, она снисходительно хмыкнула с таким посылом: «Ну-ну, давайте посмотрим, господа, как мне, умнице-красавице, не подходит это чудо-юдо, в лице господина Ульриха».
Я лишь усмехнулась про себя: наивная, наивная Мила, от Мари Гроно еще никто не уходил. Потом еще сто раз благодарить будешь, что я тебе такого покладистого и любящего мужа нашла. Сама-то деваха с характером, с норовом, не каждый мужчина такую потерпит, а этот – и любить будет, и обожать будет, и сквозь пальцы на все твои причуды смотреть будет.
Конечно, ничего сверхъестественного я им показывать не собиралась. Так, небольшой фокус-покус. Такое я тоже умею. Папенька, дай светлый бог ему упокоения, научил в свое время. Да и не могла я показать им свой Дар, он только мне подвластен, только я вижу, где правда, а где – ложь.
Поэтому я, соединив их руки, сосредоточилась, и, призвав все небесные силы к себе в помощь, зашептала приглушенно всякую ахинею. Очень старалась, чтобы всей фразы мои оппоненты не слышали, только отдельные слова или обрывки, типа: «светлый бог, взываю…», «истинная любовь» (эту фразу в разных вариантах я раз пять, наверное, повторила), «яви знак…» и прочую дребедень в таком же возвышенном стиле.
Иоганн как завороженный смотрел на белую холеную руку Милы поверх своей. Та же, удивленно открыв рот, внимала мне с очевидным любопытством. Естественно, ничего не происходило.
Две руки в пожатии лежали передо мною на столе, и, если Иоганну такая ситуация явно нравилась, то Миле она не приносила никаких приятных чувств.
Наконец, она не выдержала и приглушенно прошептала:
– Госпожа Гроно, я, конечно, извиняюсь, а что должно произойти в случае, если бы мы с господином Ульрихом подходили бы друг другу? Очень хочется узнать… Ой… простите… Я мешаю, но это же очевидно, что у нас ничего общего не может быть.
Я прижала их сплетенные руки своею рукой, сделала вид, что еще ТАМ, подняв при этом указательный палец второй руки, и, достаточно внятно для того, чтобы они услышали, произнесла: