Сваха-ха-ха
Шрифт:
– В пределах десяти минут.
Потом, как бы опомнившись от «Великого колдовства», продолжая прижимать две сплетенных ладони своей рукой к столу, принялась объяснять:
– Я понимаю, что это всего лишь шутка для нашего всеобщего развлечения, но давайте, господа, подождем десять минут. Эффект будет в любом случае, и обещаю, вам понравится.
– Да? И что же это будет? – нет, что ни говорите, а прогресс во все века толкало женское любопытство, потому что именно Мила задала мне этот вопрос.
– Я послала запрос светлому богу, – сказала я, – и он обязательно ответит. В случае, если вы не пара, на
Мила решительно тряхнула головой, Ульрих дернул уголком рта и с немым укором посмотрел на меня.
«Эх вы, Мари, – говорил его взгляд, – а обещали помочь…»
Подожди, парень, благодарить потом будешь.
– Ну, а у госпожи Ставровски и господина Базе расцвели такие алые сердца, что я вам и передать не могу, – я мечтательно закатила глаза. – Жаль, конечно, что вы такого не увидите…
– А что это обозначает? – опять любопытная Мила.
– Это символ истинной пары. Когда-нибудь, когда вы найдете для себя подходящего спутника жизни, вы увидите этот символ, если, конечно, будете пользоваться моими услугами, а не всяких там самозванок и сводниц (ух, я чуть снова не села на своего любимого конька, но это потом, потом, сейчас – дело). Но снежинки тоже очень хороши. Знаете, такие белые, такие сверкающие… Вы, господа, будете полностью уверены, что не подходите друг другу, и мы все развлечемся от вида красивого зрелища. Вам понра…
Получилось! Я оборвала тираду на полувздохе, потому как над сплетенными руками моих собеседников стали появляться крошечные алые всполохи. Знаете, такие мимолетные сверкающие искорки, которые непроизвольно увеличивались, увеличивались. И вот – это уже полноценные сияющие огоньки, потом огоньки преобразовываются во что-то выпуклое, сначала непонятное, но уже через мгновение – сотни маленьких сердечек вьются над сплетенными кистями моих подопечных.
Я вижу радостный взгляд восторженного мальчика Иоганна (не мальчика, конечно, но для меня он мальчик, потому как наивен очень), и потрясенный неверящий взгляд владелицы золотых рудников госпожи Воркович (что? съела?).
Сделав удивленное лицо, госпожа сваха произнесла:
– О, светлый бог! Господа, да вы – истинная пара!
ГЛАВА 2
Ну, ладно, немного блефовала. Просто обратила внимание высокородной дамы, наследницы огромного состояния, на человека, который ее бескорыстно любит. Это маленькая военная хитрость. А так, скажите мне, пожалуйста, разве обратила бы она внимание на скромного молодого человека?
Время позднее. Хорошо посидели. Я молодых людей одних оставила – пусть немного свыкнутся с «предсказанием» Мари Гроно, а сама в раздумье замерла – куда же мне податься? По всему выходило, что домой уже пора, на покой, но, как у истинного профессионала своего дела, у меня эмоции играли. Захотелось прогуляться по улицам ночного города, порассуждать, помечтать…
Эх! В этом месяце уже пять заказов исполнила, и если дела мои так и дальше идти будут, то удастся отложить немаленькую сумму в «Банк Аккары», а если и год урожайный на браки выдастся, то мечта моя станет явью.
У каждого человека есть мечта, и я не исключение. Вот уже который год я отказываю себе в разного рода удовольствиях
Слаб, слаб родитель мой оказался! После смерти маменьки пустился во все тяжкие. Я его не осуждаю, упаси светлый бог родителей своих осуждать, но судьбу единственной своей дочери подпортил.
Последний курс в Магической академии я так и не закончила, баронством своим нигде не светила. Была баронесса Мари ла Гроно, стала – просто Мари Гроно, хозяйка небольшого брачного бюро.
Правда, академические знания помогли. По прорицательству и предсказаниям у меня всегда была твердая пятерка, и, оставшись одна в этом мире без средств к существованию и перспектив на дальнейшее светлое будущее, вопрос о моей дальнейшей деятельности я даже не ставила.
Да, брачное бюро! А что может быть благороднее, чем судьбы человеческие соединять? С такого рода занятием меня каждая собака в нашем городе знает. И уважает. Не собака, конечно, а жители нашего города. И пусть там эта выскочка Эмиль Краю хорохорится, пусть украшает свой брачный притон, именуемый «Глас небес», финтифлюшками разными (ведь в самом центре открыла, змея подколодная), пусть охранника в костюм бога любви обряжает, все равно, далеко ей до моей конторы, скромно именуемой «Брачное бюро Мари Гроно». Коротко и по сути.
Я шла по пустынным улицам нашего города, дышала весенним воздухом, к любви располагающим, и предавалась приятным мечтам. Вот выкуплю наше родовое поместье, верну себе титул и самоуважение, тоже сниму помещение в центре города, а еще лучше – выкуплю. А может, и в столицу перееду…
Столица – это вам не хухры-мухры. Столица – это возможности. Можно будет в свет вернуться и не смотреть потерянно, сгорая от унижений под пренебрежительными взглядами и доносящимися в спину шепотками: «Смотрите, смотрите – вот она! Это же баронесса ла Гроно! Такой скандал! Папенька-то ее и титул, и поместье проиграл. Бедняжка осталась совсем без средств».
Подождите, господа! Мари ла Гроно никогда не сдается! Вы мне еще все завидовать будете, когда я свое бюро в столице открою!
Мечты, мечты! На протяжении последних пяти лет только они поддерживали меня в этом мире, только они не давали мне скатиться в бездну отчаяния. И хотя себе я ничего предсказать не могла (как там у меня внутри все устроено, я и сама не знала), но твердо верила, что этот, как его… кабан не выдаст, а бог не съест. Впрочем, может быть и наоборот…
Я подошла к своему дому. Мои окна, на первом этаже из трех комнат, которые я снимала за небольшую плату (здесь тоже приходилось ужиматься во имя «Благой Цели»), встретили меня темнеющей пустотой.
Ноги приятно гудели от долгой пешей прогулки, в голове такая легкость образовалась, мечты настроили меня на приятный лад. Я направлялась к входу в дом, когда от стены отделилась темная тень и неприятный мужской голос с какими-то даже обидными интонациями произнес:
– Мари Гроно, я так полагаю? Где это вы так поздно шляетесь?
Произнес так, как будто имеет на это право. Как ревнивый муж, не заставший свою жену дома. Как, бывало, папенька произносил похожую фразу, когда я, еще девочкой, поздно приходила домой, вволю нагулявшись с местной детворой.