Сваха-ха-ха

Чайка Лариса

Я положила на свою тарелку пару бараньих ребрышек, зачерпнула жменю капустки хрусткой да яблочко моченое. Чем не еда?

От вина отказалась, попросила принести воды колодезной, похолоднее. С холодного воздуха попала в душное помещение, вот меня в жар и бросило. Прыткая служанка побежала на двор, быстро вернулась, поставив передо мной кувшин с колодезной водой. А мы, тем временем, с господином графом разговаривали, вернее, говорил он, а я слушала:

– Сегодня вечером прибудем во дворец, – говорил он, – вам выделят покои на одном этаже с

невестами Его высочества. Я еще сам не разобрался, кто есть кто, поэтому спешить не будем. У нас есть месяц. Я говорю "у нас", потому что не хочу, чтобы вы забывали, кто вас нанял.

– Угу, – я кивнула, – а, кстати, кто меня нанял? Вы?

Небольшая заминка. Совсем небольшая, но я-то заметила, а потом:

– Его величество король Эдвард, естественно.

Да-да, понятно. Уже начинаю чувствовать, что легко не будет.

– Вашу родословную раскопал Первый Советник нашего короля – герцог Лион лэ Мобазон. Вы мать вашу помните?

– Кто ж мать свою не помнит? – вопросом на вопрос ответила я.

Он хмыкнул:

– Вы в курсе, что она по положению выше вашего отца?

– Да-а-а? – я немного опешила.

– Да-а-а, – передразнил он меня. – Ваша мать – графиня ла Реверсе.

– А-а-а, – продолжила я тянуть.

Вообще, судя еще по нашему первому свиданию, я поняла, что граф невысокого мнения о моих умственных способностях. Ему же хуже! Я не собиралась его разубеждать, оставляя для себя это преимущество.

– Вы что же, не в курсе этого? – он подозрительно уставился на меня.

–Э-э-э? Чего? – мне все веселее и веселее.

– Того, что ваша мать, графиня ла Реверсе, происходит из древнего рода Основателей, что по женской линии вашего рода передается Дар Оракула? – терпеливо, как маленькой, разжевывал мне граф.

– А-а-а, это, – я фыркнула. – Это сказки. Маменька давно умерла, мне тогда всего лет семь было. Ну, и зачем ей, как вы думаете, внушать ребенку в нежном возрасте, что ее род знатнее отцовского? А насчет Оракула, я тоже сомневаюсь. Папенька бы мне сказал.

Граф обреченно вздохнул, закатил глаза и стал нервно трясти ногой.

– Мари, можете мне поверить, вы – Оракул, ошибки просто не может быть. Какой у вас сопутствующий Дар?

– Дар Воздуха, – я пожала плечами, – а какой еще может быть?

– А не происходило ли с вами еще чего-нибудь необычного?

Я честно уставилась в направленный на меня пытливый взор, не зная, что ему ответить. Говорить про разноцветное сияние, про правду и ложь?

Если не скажу, то, получается, меня напрасно наняли. Зачем нужна сваха, которая правду ото лжи отличить не может? И плакали тогда мои денежки, а мы, между прочим, уже большую часть пути пролетели. Мне, что же, возвращаться за свой счет?

Или нервы помотать, прикинувшись ничего не понимающей? Ведь, по сути, это он сам решил, что я Оракул. Он меня в этом убеждал, а я не желала убеждаться и до сих пор не желаю. Я ему прямо сказала, что я сваха, за тем и еду – сватать да женить, а остальное – это личное дело графа

ле Клермон. Ну, и кто из нас дурак? Я усмехнулась про себя. Ладно уж, сжалюсь над мужиком, раскрою свои секреты.

– Я могу отличать правду от неправды, – скромно сказала я.

– А как? – он жадно подался вперед, напрочь забыв о еде.

Я только вздохнула. Говорить с набитым ртом мне мое воспитание мешало, поэтому мы к еде еще не притронулись, а вот так и сидели, беседы вели. А стол, между прочим, благоухал запахами аппетитными, да видами захватывающими. Я сейчас в голодный обморок упаду.

– У меня это давно началось, еще лет с тринадцати, – ответила я графу. – Я просто вижу. Ложь зеленым полыхает, а правда – бело-синим.

Он недоверчиво на меня уставился:

– Вы это действительно видите? На уровне цвета?

– На уровне цвета, на уровне света.

– А сны вещие вам никогда не снились?

Я стала вспоминать, морща брови. А чего вспоминать-то? Еще как снились. Только уже это не ваше дело, господин граф! Сны мне в основном личные снились. Не рассказывать же о них постороннему человеку? Я помотала головой:

– Нет, не снились.

Граф огорчился.

– Странно, но, думаю, что мы поможем вам.

– Кто это мы? – подозрительно спросила я. Что там у них за компания, интересно?

– Мы – это я и… – он замялся, – и круг заинтересованных людей. У меня к вам просьба, Мари: если вас кто-нибудь будет спрашивать про вещие сны, вы говорите, что видите, просто на заказ пока у вас не получается, нужно определенное время.

– Ага, определенное, – я махнула головой. – И королю мне тоже это нужно будет сказать?

Мужик снова дернулся. Чего он дерганный-то такой? Он скрипнул зубами, стараясь улыбнуться. Вышло не очень.

– Королю можно не лгать, – скрипя зубами, заявил граф.

– Ага, – я опять кивнула головой, – можно не лгать.

– О, светлый бог, как с вами тяжело.

И не говори, мужик. Как мне-то с тобой тяжело. Я, конечно, пока еще ничего не понимала, но зеленые болотные всполохи летали над головой этого графа с начала нашего разговора. А я ведь ему говорила, что вижу.

Он оценивающе посмотрел на меня, хотел еще что-то сказать, хотел ведь, но потом, видно, передумав, уткнулся носом в тарелку. Буркнул:

– Приятного аппетита.

Ну, приятного, так приятного.

Я наклонилась над своей тарелкой, граф – над своей. В горле у меня давно уже пересохло, поэтому я вежливо-вежливо попросила:

– Граф, будьте добры, налейте мне, пожалуйста, воды, – и я подставила свою кружку.

Небольшая пауза. Граф взял в руки кувшин, принесенный служанкой. Даже уже наливать начал, потом, вдруг, резко перестал, разлив половину жидкости на скатерть, и на меня подозрительно уставился. Наливать тоже не умеет – решила я, и руку свою протянула, чтобы кружку забрать. А ле Клермон меня как треснет по руке! Ненормальный, вот те светлый бог, ненормальный. Я сразу затосковала и за руку схватилась: