Сватовство
Шрифт:
Митька схватил висевший на гвоздике пиджак, натянул на плечи и выскочил на улицу, благо брат был укачан, спал в зыбке.
Пиджак на спине коробился, Митька чувствовал это, ощущал кожей пустоту, но сбрасывать его было поздно — девчонки вывернули из-за поворота, входили в деревню.
Митька, съежившись, пошел им навстречу, хмуро напустив на себя озабоченный вид — или не поймете, по делу иду.
Ботинки у него с утра были начищены, блестели сейчас носками, ловили, как в зеркало, солнышко.
Светка, конечно
— Ой, Митрий, вы, похоже, без нас в кино отправляетесь?
Ну, не бестия ли? Обязательно надо подковырнуть…
— Какое среди бела дня кино? — отозвался он, не смея поднять взгляд и норовя побыстрее разминуться со Светкой.
— Да ведь вы нас в прошлый раз в кино приглашали, — невинно напомнила Светка, не давая ему уйти. — А сами почему-то и не пришли. — Она недоуменно пожала плечами. — Я уж в клубе всю шею извертела, все выглядывала, нет ли вас. Так и не увидела… А очень хотелось с вами рядышком посидеть…
Вот такой попадешься на язык — так и жизнь немила станет. Не зря Павла Ивановна предупреждала: Митя, держись от нее подале. Действительно, такую лучше за три версты обойти.
— Некогда, — буркнул Митька.
— Ну да, я помню, — вздохнула Светка. — Вы очень занятый человек. Павла же Ивановна тогда говорила. — Она еще раз вздохнула. — А может, все же придете? Может, выкроите часок?
Ну, Митька, и понесло тебя на огонь… Сидел бы себе в избе, так выскочил…
— А вам разве Коли Попова и Витьки Зотова мало? — спросил он задиристо.
— Мамочки, и он уже знает! — ненаигранно удивилась Светка, но тут же сразу и подбоченилась. — Ой, Митенька, не ревнуйте меня к ним. Я вас очень прошу. Я не виновата совсем… Кроме вас, мне никто здесь не нравится. — Она и руки прижала к груди.
Митька понял, что снова попал впросак. С такой прилипалой рот лучше и не открывать: что ни скажешь, все невпопад.
— Да мне-то чего ревновать? — не удержался Митька. — Нужна ты мне очень!
Девчонки одобрительно захохотали:
— Правильно. Пусть не пристает.
А Светка притворно заохала:
— Ах, какой грубиян, какой грубиян, — и головой закачала.
Митька рванул спорым шагом от нее вдоль деревни, и сам не зная, куда торопится. С пригорка оглянулся.
И именно в этот самый момент оглянулась и Катя. Митьку всего прошило ознобом.
Митька выковырял из копилки горсть пятаков. Все! С него достаточно, больше он через окошко лазить не будет. В конце-то концов, не маленький. Ведь это же чистый позор, если киномеханик заметит, что Митька пробрался в клуб безбилетником, схватит его за шиворот, как котенка, да и поведет через весь зал к дверям. Вот, мол, вход-то, во-о-от.
Митька вообразил такую картину, и у него мурашки заскребли по спине.
Все, пора взрослым становиться. Чем он хуже Алика?
Что там про Алика ни говорите — и хвастун, и трепач,
Стоило Алика вспомнить, Алик тут как тут. Легок на помине.
— Митя, они к вашим подкатываются, — сообщил он, подладившись к Митькину шагу.
— Кто «они-то»?
— Да что, тебе Володька разве не говорил? — Он даже заморгал от неожиданности. — Ну, кто же еще? Коля Попов и Витька Зотов.
Вовка-то об этом ему говорил, а вот ты, Аличек, руками своими помахал перед Митькой и убежал. Ведь знал, зна-а-ал, что над товарищами опасность нависла, а промолчал. Своя рубашка ближе к телу… Так, что ли? Не дала бы Светка тебе от ворот поворот, так и сегодня, пожалуй, не вспомнил бы о своих единомышленниках.
— Ну и пусть подкатываются, — сделал обманный ход Митька. Надо же проверить, чего стоит дружок теперь. Может, только и ждет такого ответа? Может, давно готов объединиться с Колей Поповым и Витькой Зотовым?
Алик не попался на удочку:
— Да что они? Не могли к Тишихиным девкам пристроиться? Тишихины-то незанятые пока!
Тут Алик на сто процентов прав. Да ведь прав не прав, а что теперь сделаешь?
— Надо решительно действовать! — как в заклинании, поднял кулак Алик. — Или сегодня, или никогда!
Митька кивнул ему головой, и Алик, успокаиваясь, улыбнулся.
— Ты у меня учись, — он понизил голос, оглянулся, не идет ли кто сзади, и сообщил: — Моя-то вчера мне в любви объяснилась. Вот уж никак не думал, что за один вечер втюрится…
Ну и бахвал! Ври, ври, да не завирайся…
Митька хотел осадить хвастуна, но и себя под монастырь подводить нельзя: шпионить за товарищами нехорошо. И он, стараясь скрыть на лице разоблачающую ухмылку, отвернулся от Алика и деланно завистливым голосом сказал:
— Где уж нам уж, как уж вам уж…
Алику такая Митькина завистливость пришлась по душе:
— Ну, ты же знаешь, девчонки ко мне сами льнут…
Ого, Митьку же и в свидетели привлекает. Ничего, дорогой, не выйдет.
— А откуда мне знать? — отказался он от свидетельской роли.
— Здравствуйте! А разве я вам с Володькой Ворониным не рассказывал, что у меня в Улумбеке было шесть зазноб?
— Ты, кажись, говорил, что пять, — поправил Митька.
Алик начал загибать пальцы:
— Нелька — раз… Это с ней я с третьего-то класса ходил… Зинка Вахромеева — два, Нинка Забияченко — три, Роза Смирнова — четыре, Манька Щепина — пять, Лида Огурцова — шесть… — показал на загнутые пальцы. — Значит, я Нельку не засчитал тогда… Забывать уж стал… ну, так это когда и было — забудешь. — Он сожалеюще прицокнул языком и вздохнул. — Я, пожалуй, специальную тетрадь заведу, чтобы их записывать. А то разве всех в голове удержишь? Столько их! — Алик небрежно махнул рукой.