Свеча мертвеца
Шрифт:
Зато можно было не переживать, что кому-то снова хватит бестактности интересоваться, как я узнала, за каким зельем приходила к ведьме восемнадцатая фрейлина Ее Высочества.
– А теперь, если только вдруг не окажется, что кто-то знает, как сделать ситуацию еще более неловкой, - мрачно проговорила я, - может, все-таки вернемся к делу?
– Я поговорю с Джиллиан, - тихо кивнула Мира и выскользнула за дверь. Рино молча последовал за ней - отчитываться, равно как и извиняться, он не собирался, но явно чувствовал себя чем-то средним
Не то чтобы мне от этого было легче.
– Наверное, будет лучше, если вы с Мирой вернетесь к исполнению обязанностей компаньонок принцессы, - поколебавшись, заявил Третий и машинально поправил растерзанный воротничок.
– Как скажешь, - кивнула я и высунулась в коридор.
За дверью, помимо телохранителей принца, дежурил бледный и несколько напряженный Дилан Лейн. Опасения за родную головушку значились у него на лбу крупным шрифтом, и он старался держаться так, чтобы его не было видно из комнаты, но мне вроде бы обрадовался вполне искренне.
– О!
– заулыбался было телохранитель.
– Госпожа… госпожа… - он снова нахмурился, будто силясь что-то вспомнить.
У меня создалось устойчивое впечатление, что мои ноги приросли к полу.
– Госпожа останется, - сообщил Третий, высунувшись следом за мной.
– Ты можешь быть свободен.
Снова побледневший телохранитель согнулся в почтительнейшем поклоне. Его Высочество втянул меня обратно в комнату и захлопнул дверь перед его макушкой.
– Это ведь еще ничего не значит, - пролепетала я.
– Конечно, - легко согласился принц и прижал меня к себе.
Часть II. Обратный отсчет
…Десять.
…опять двадцать пять!
В полупрозрачной ткани балдахина прятались предрассветные тени. Задернутые занавеси превращали роскошную кровать в отдельную теплую комнатку. Снаружи не доносилось ни звука, и тяжелое, сбившееся дыхание лежащего рядом человека оглушало не хуже пулеметной очереди.
Вчера для проверки я связалась с парой случайных знакомых в Дирвиэле - и все-таки закатила истерику. А Его Высочество изволили не растеряться и качественно угомонили чужую подданную. Дважды.
Кажется, этот человек был способен урвать свою выгоду в абсолютно любых обстоятельствах. Наверное, чтобы достичь таких вершин мастерства, нужно с рождения жить под гнетом вечного “я должен”.
Словом, мне они определенно не светили. Просвета в сложившейся ситуации я вообще не видела.
Рассуждая о том, что не произошло ничего непоправимого не произошло, я упустила из виду один немаловажный нюанс. Если бы отцом ребенка был любой другой мужчина, девятнадцатая статья ирейского уголовного кодекса сыграла бы мне только на руку, добавив свободу выбора и тучу возможностей по разрешению внезапного кризиса в личной жизни.
Но раз уж меня угораздило спутаться с Третьим, не имеет значения, что я
И, наверное, если бы Третий не пытался так яростно защищать меня, я и то была бы в большей безопасности. А сейчас… я слишком хорошо понимала, какой план действий диктует королевское чувство долга.
За моей спиной не стоят города, деревни, производства и рудники. Я не приношу выгоды. Очередной безымянный бастард точно не стоит того, чтобы потом всю жизнь охранять одну безродную дуреху и подставлять под удар несвоевременно привязавшегося к ней третьего наследника престола, который однозначно будет должен жениться снова - и, разумеется, не на мне.
На месте короля Ирейи я бы просто умыла руки и позволила заговорщикам сделать все самим. В моей жизни начался обратный отсчет. Я должна придумать, как исчезнуть, пока еще не поздно.
Сын короля хмурился, придерживая меня поперек живота, не позволяя отодвинуться, - очень собственническим, очень властным жестом. Сумрачные тени разрисовывали его лицо траурным макияжем, лишний раз подчеркивая усталые глаза, впалые щеки и упрямо сжатые губы. Ему не шло.
А еще, в отличие от одной иринейской шалопайки, легкомысленно отмахнувшейся от возможности внеплановой беременности, Третий относился к печальным перспективам куда ответственнее. Оттого, вероятно, и не спал - последние дня три, если не больше.
На фотографиях в прессе он всегда вежливо улыбался и неизменно был центром всеобщего внимания - светлый, необъяснимо обаятельный человек в угольно-черном мундире ирейского двора. Ни на одной из них не показывались темные круги под глазами и обреченное напряжение во взгляде, не говоря уж об измятом воротнике - и неизменной цепочке с простеньким серебряным кольцом.
Кажется, эту его сторону не было позволено видеть никому - кроме разве что Миры и Рино. А теперь - и мне.
– О чем задумалась?
– тихо спросил принц, покрепче прижимая меня к себе.
Рука была теплой. Сам принц - горячим. А одеяло, похоже, обреталось где-то за пределами кровати. Лучшего момента для объятий и придумать было нельзя, но малодушно прятаться от реальности носом в высокопоставленную подмышку я не стала.
Надеюсь, у меня еще будет время об этом пожалеть.
– О болотных огоньках, - честно призналась я.
Он приподнял голову над подушкой, вопросительно заломив бровь.
– В древних иринейских сказках их называют свечами мертвецов, - нехотя пояснила я. Мне самой шуточка уже не казалась забавной, но, раз уж ляпнула, придется объяснять.
– “Кэнвилл корф”. “Кэнвилл” переводится как “свеча”, а “корф”… - я осеклась и вжалась затылком в подушку.