Сверхновая американская фантастика, 1996 № 10-11
Шрифт:
— Поднажми, Майк! — крикнул тренер. — Не сбивайся с ритма! Пит, на тридцати — давай!
Сара нахмурилась. Двумя рядами ниже сидела Марсия Лоренц, по экрану ридера на её коленях бежали слова. Она всегда читала, хотя, казалось, не упускала ничего из происходящего в бассейне.
Майк и Рик плавали вместе в одной команде с пяти лет. Год назад они поделили первое и второе место на чемпионате штата для шести- и пятилетних. А теперь… Сара не могла понять: то ли Майк сдавал, то ли Рик очень быстро набирал.
Сара подсела к Марсии.
— Наверное, твой
— Он показал 31,14, - ответила Марсия, на минутку задержав бегущую строку, — всего на десятую хуже двойного «А».
Сара закусила губу. Двойное «А». Майку не хватило трех секунд до простого.
— Просто не знаю, — покачала она головой, взглянув вниз, где ее сын отчаянно старался не отстать от остальных. — Похоже, в последнее время Майк перестал справляться. Со школой, с плаванием — со всем.
Марсия приподняли аккуратно сформированную бровь.
— Ты ведь, по-моему, не водишь его на тренировки каждый день.
— До конца футбольного сезона — нет. Его команда играет по вторникам. Я не хотела бы, чтобы он бросал футбол. Он его так любит. Но Рик же тоже играет? Как же ему удается плавать каждый день во время футбольного сезона?
— В день игры я привожу его немножко попозже, в семь часов.
— Но… — семичасовая тренировка была для старших ребят и длилась до десяти часов, — разве у него нет домашнего задания? Разве он не…
Разве он не спит вовсе?
Сара почувствовала, как зарделась от неловкости. Нет, конечно не спит. У Рика было достаточно времени для плавания и для футбола. Для домашнего задания. Он мог прочитать «Удивительного Орнитоптера», а потом смотреть видео. Ему не нужно было ложиться спать в девять часов — ему вообще не нужно было ложиться спать.
Другие ребята…
— В семь лет? — спросила Сара, все еще не желая верить, что семилетние дети могут добровольно отказываться от сна.
Но про себя она хорошо помнила. Ей было шестнадцать лет, когда методики отключения центра сна стали доступны для широкой публики. Как она тогда просила и умоляла — ведь столько заданий, и совсем нет времени, чтобы выполнить их все, в то время как у остальных его хватало. Наконец ей отключили центр сна в тот год, когда она пошла в колледж, и, да, тогда времени стало хватать на все, на первых порах.
Марсия кивнула.
— Да. Моя двоюродная сестра провела своей дочери отключение этим летом, прежде чем девочка пошла в первый класс. В самом деле, при всех тех нагрузках, которые выпадают им в наши дни, какой еще можно найти выход?
— Я думала… Я хочу сказать, подождать до старших классов, или, хотя бы класса до пятого…
Марсия покачала головой, улыбаясь с покровительственным видом.
— Подумай, сколько возможностей он упустит. И потом, ты же не хочешь, чтобы он начал отставать от остальных детей.
— Нет, но…
— Волноваться не о чем. Когда отключили центр у Рика, он пару недель принимал препарат альфа-девять, пока
— Мама! Хочу домой! — Сара посмотрела вниз на Холли, которая дёргала её за ногу. — Ма-МАА!
— Конечно, пока они маленькие, — сказала Марсия с лёгкой улыбкой, — жалеешь их, пусть поспят. Но, послушай, почему бы тебе не обратиться к нашему доктору — Льюису Нолану. Многие мои друзья отводят к нему своих детей.
В каком-то оцепенении Сара залезла в сумку и достала Холли печенье.
— На. Мы же должны дождаться конца тренировки Майка? Ладно?
Там, в бассейне, её сын, стоя на кромке с поникшей головой, слушал наставления тренера. Наконец он снова прыгнул в воду и поплыл теперь по шестой дорожке, более медленной.
Марсия, тактичная как всегда, снова включила свой ридер.
А Сара, почувствовав внезапный приступ грусти, усадила Холли на колени и зарылась лицом в мягкие волосики, нежные как пух, такие беззащитные.
Рудольфо Анайя
Благослови меня, Ультима [5]
Продолжаем публикацию романа Рудольфо Анайя «Благослови меня, Ультима». Начало в № 8–9 за 1996 г.
5
Перевел Александр Ващенко.
Забрезжил день, время юности уже покидало дом, что выстроили три великана моих снов на можжевеловом холме, среди юкки и мескитовых порослей. Я ощутил, как восходит на востоке солнце и услыхал, как свет его потрескивает и стонет, сливаясь с песнями пересмешников на холме. Я открыл глаза, и лучи света, что прорвались сквозь пыльное оконце моей комнаты, чисто омыли мне лицо.
Солнце хранило добро. Мужчины с льяносов были мужами солнца. Мужчины с ферм, лежащих вдоль реки, были мужами луны. Но все мы были детьми чистого солнца.
Во рту стоял горький привкус. Я вспомнил лекарство, что дала мне Ультима после моего вчерашнего панического бегства с реки. Я оглядел руки и ощупал лицо. Случалось, я уже ранился о ветки и знал, что на следующий день ранки почернеют от засохшей крови, а рубцы воспалятся. Но сейчас на коже остались только тонкие розовые черточки, и боли не было. Странная сила таилась в снадобьях Ультимы.
Где-то блуждает душа Лупито? Он убил шерифа, и значит, — умер со смертным грехом на душе. Он пойдет в ад. Или же Господь простит его, назначив Чистилище — одинокое, безнадежное прибежище тех, кто не был ни осужден, ни спасен. Но бог не прощал никого. Быть может, как поведал сон, воды реки унесли его душу, и, может быть, вода, впитавшись в землю, а с ней и душа Лупито оросит сады моих родичей, и сочные красные яблоки…