Свет и Тень
Шрифт:
Рыска, тяжело дыша, держалась за край стола. Только бы выдержать... Только бы за ним не побежать...
Она не выдержала.
Когда дверь комнаты ударилась о косяк, девушка была уже внизу. А потом выскочила на крыльцо и с криком:
– Подожди! – бросилась за Альком.
Он обернулся, поймал её на бегу, слегка пошатнувшись, прижал к себе, оторвав от земли, стал целовать, тяжело дыша.
– Рысочка моя, ну зачем?.. Ну зачем?.. – повторял он, целуя её губы, заплаканные глаза, мокрые щеки.
– Альк, я не хочу... Я не хочу без тебя жить! –
– Поехали со мной, – снова безнадёжно предложил он.
– Я не могу... – она уткнулась в его плечо, рыдая. Он прижал её к себе, так и не опустив на землю.
– Не плачь... Пожалуйста, не плачь, – попросил Альк, – Я ведь не бросаю тебя! – он глубоко вздохнул. – Это ничего не меняет. Я выполню всё, что обещал. Мы будем вместе...
– Не-е-ет! – воскликнула Рыска, – Скоро начнётся война! Ты можешь погибнуть!
– Я не боюсь смерти, – возразил Альк спокойно.
– Да пойми ты, что Я БОЮСЬ твоей смерти! – вырвалось у неё криком души, – Я ведь люблю тебя... Я боюсь, что ты умрёшь, больше всего на свете! – в этот момент она как никогда ясно увидела паутину разбегающихся во все стороны дорог. Она боялась не зря.
Альк вздохнул, ставя Рыску на землю и, уже вполне взяв себя в руки, произнёс:
– Ты ведь у меня путница. Ты можешь мне помочь.
– Как ты мне? Тогда, когда я чуть не замёрзла? – всхлипывая, спросила она.
– Да, как я.
– А если у меня не получится?..
– Ты сможешь, – оборвал он, – Я в тебя верю. Только не надрывайся сильно. Себя тоже береги, – предостерёг Альк, – А если что... Покажи нашего сына моим родным. Просто покажи, хотя бы маме...
– Нет! – опять зарыдала Рыска, – Я даже думать об этом не хочу! Я лучше сдохну!
– Тебе нельзя, – уже совершенно успокоившись, произнёс Альк, гладя Рыску по щеке, – Тебе ещё сына растить. Кстати, – он лёгким неуловимым движением снял перевязи мечей и отдал ей. – Передай ему... Я обещал. Пусть он учится. Жаль, не смогу помочь...
– А ты как без них? – пролепетала Рыска, принимая оружие из его рук и во все глаза глядя на любимого, в очередной раз проклиная себя за потерянные годы и за то, что её сынок так и не познакомился с ТАКИМ отцом.
– Ничего, у меня ещё один есть, – успокоил её Альк, – А там и до дома недалеко. Там найдётся ... да и не в этом дело... – он снова со вздохом обнял Рыску, немного помолчал и добавил. – Если всё же суждена мне смерть, помни меня, – Рыска вздрогнула, а Альк продолжал, – Ещё передай Крысолову... Учителю... спасибо за всё... Мою признательность и ... поклон. И Жару – привет, – он отстранился, снова заглянул в заплаканные глаза, – А уж если встретимся ещё, тогда... Тогда я клянусь честью рода Хаскилей, что больше не оставлю тебя и никогда не допущу, чтобы ты плакала или грустила. Не забывай ни одного слова из того, что я тебе сказал.
– И те слова?.. – опустив глаза, спросила Рыска. Спросить об этом было самое время...
– Какие?
– В нашу первую ночь... В кормильне... По-саврянски, – она вдруг
– Ты уже тогда поняла? – удивился Альк – и тут же улыбнулся, приподняв её голову за подбородок. У Рыски сердце застряло в горле. Нет, подумала она, пусть не повторяет! Пусть лучше останется жив, даже если не с ней...
– Я повторю, – с достоинством произнёс саврянин, – Я люблю тебя, Рыска из Приболотья. Очень люблю. Больше всех на свете. Не забывай этого, – Альк в последний раз поцеловал Рыску. – Береги себя и нашего сына, – добавил он и, развернувшись, направился к нетопыриному стойлу.
Выход из стойла был прямо на улицу, поэтому Альк исчез из виду, лишь войдя туда. Рыска ещё долго просто стояла и смотрела на ворота, за которыми он скрылся, а дождь все шёл и шёл. Но она этого не чувствовала. Она ничего не чувствовала, кроме боли в собственной душе.
Кто-то положил руку ей на плечо, и дождь почему-то вдруг закончился, точнее, на голову ей перестало капать. Рыска обернулась. Глава Чеговицинской Пристани стоял рядом, справа, прикрывая её зонтом.
– Пойдём, девонька, хватит мокнуть, – ласково сказал он и, взяв её под локоть, мягко развернул к крыльцу, – Пойдём, чаю выпьешь или покрепче чего...
– Я умру сейчас... – сообщила она, глядя на старого путника расширенными глазами.
– Не-ет, – возразил он, качая головой, – Не умрёшь. Я тебе не дам, – он вздохнул. – Хватит, не плачь, я ж понимаю всё. Пойдём, пойдём, – слегка подталкивая девушку, он увёл её в свой кабинет.
Она оборачивалась всю дорогу до крыльца, но Альк не вернулся. Да она этого и не ждала. Она просто старалась получше запомнить широкий двор с набрякшими от дождя деревьями, большой деревянный амбар, где прятались от ненастья нетопыри, высокий, в полтора человеческих роста, забор, покрашенный в болотный цвет, высокого мужчину в чёрном плаще, удаляющегося прочь, и одну из белых кос, трепещущую на ветру.
...Наверх, в комнату, где она оставила свои вещи, Рыска подняться не смогла – просто обессилила и приросла к месту, обнявшись с мечами, там, где присела, в кабинете старого путника. А потом напилась какой-то настойки по брови и упала с табуретки, но мечи не выпустила. Глава Пристани со вздохом уложил её на старый шаткий топчан и укрыл покрывалом. Забрать у девушки мечи так и не получилось.
Глава Чеговицинской Пристани очень жалел Рыску, как и всех женщин на свете, не смотря ни на их возраст, ни на статус, ни на национальность.
Дело было в том, что за прошлый год у него овдовела одна дочь и умерла вторая – упала с коровы и сломала шею. С тех пор он не выносил женских слез и готов был сделать что угодно, лишь бы успокоить несчастную. Да и письмо, адресованное Альку Хаскилю, он читал, и байки о Рыси и Вернувшемся тоже слышал, справедливо полагая, что истина где-то рядом. Скорее всего, пришёл он к выводу, ничего такого в них нет, они просто несчастные, вечно их друг от друга отводит, и произошедший на его глазах эпизод их жизни был тому ярким подтверждением.