Свет и Тень
Шрифт:
А в своей жизни навести порядок ещё проще: она теперь разведётся с Тамелем во что бы то ни стало. Надо думать, её величество поможет, даст разрешение на развод. Пусть Тамель тоже будет счастлив со своей женщиной, тем более, у них уже есть ребёнок. Она не держит на мужа никакого зла и не имеет к нему претензий. Если разобраться, в том, что их жизнь не сложилась, Рыска виновата сама. Делить им нечего, пусть он идёт своей дорогой. Она даже подкинет ему немного денег: пусть поднимет хозяйство. В конце концов, не чужой, пять лет из жизни не выбросишь.
А Альк... У Рыски аж сладко защемило в груди. Сын помнил мужчину, подарившего
Детские впечатления очень сильные, и Альк запомнился сыну навсегда, при чём запомнился былинным героем, бесстрашным воином. Всё, чего сын о нём не знал (вернее, абсолютно всё), легко придумалось. И, надо сказать, уложилось в образ. То ли мальчик чувствовал даром всё то, что рассказывал друзьям, то ли нафантазировал, но это до того было похоже на произошедшие в действительности события, что Рыске и возразить было нечего. Да она и не собиралась.
– Окороти ты его! – не раз просила её тётя, – У него эти рассказы с языка не сходят!
Но путница лишь улыбалась, качала головой и говорила:
– Пусть рассказывает. Ему же надо кем-то гордиться.
И теперь просто представить себе невозможно размер радости мальчика, когда он узнает, кем ему приходится его герой!
Рыска вздохнула. Дай божиня, чтоб эти сведения не стали посмертными. Но в любом случае, она расскажет сыну об отце в ближайшее время, если это будет в её силах. Альк уже совсем взрослый и очень сообразительный. Он и в пять-то лет многое понимал не по возрасту. Возможно, он даже догадывается обо всём, ибо Тамеля своим отцом он никогда не считал и не называл. Теперь, наверное, сообщить ему самое время.
И она сделает это. И ещё отдаст ему мечи.
Рыска поправила перевязи оттянувших плечи клинков. Такое оружие носить – большая честь. Рыска и раньше знала, что саврянские мечи из замка Полтора Клинка выше всяческих похвал, а теперь, годы спустя, научившись разбираться в оружии, подтверждала это уже с другой точки зрения. Прекрасные клинки. Ей самой, конечно, не по руке – слишком уж длинные и тяжёлые, но так они и не для неё! Себе она купит другие, как только доберётся до столицы. А эти, как Альк и обещал, достанутся их сыну. Пусть ребёнок радуется. И – как там сказал Альк? Чем раньше начать обучение, тем лучше? Добро, она так и поступит. Сначала парню будет тяжело, но он привыкнет. Тем более, он же не останется маленьким навсегда. На то он и ребёнок, чтоб расти. Да и наследственность у него хорошая: еще пара лет – и перерастёт свою маму. Станет таким, как отец – высоким, широкоплечим. Сильным. Обучит она его и сама. В Пристани есть книги на соответствующую тему: возьмёт, разберётся, чай, не дура, заодно и свою технику улучшит.
И всё у них будет хорошо.
Только бы всё получилось...
До столицы оставалось что-то около сотни вешек, что при хорошей скорости на нетопыре преодолевалось за сутки непрерывной скачки, когда Рыска уснула в седле и чуть было из него не вывалилась. Следовало признать: она очень устала, и не только она. Лада тоже дышала тяжело и припадала на переднюю правую лапу. Похоже, намяла мозоль либо
Помянув Сашия, путница спешилась, осмотрела лапы своей боевой подруги, вытащила занозу, а потом стала осматриваться по сторонам в поиске места для отдыха. Кстати, перекусить чем-нибудь тоже было бы совсем не лишним.
Погода была вроде бы и неплохая, солнечная, но ветер при этом дул мерзкий, пронизывающий. Спать под деревом совсем не хотелось. К тому же, свинцово-серые тучи снова заходили с северо-востока.
Хорошенько осмотревшись, Рыска заметила-таки город и направилась туда, на въезде сообразив, что она здесь уже бывала. Это был тот самый город, где они с Альком и Жаром спасли когда-то от виселицы господина лекаря, якобы укравшего жемчуг у госпожи Лестены, любительницы ночных перекусов.
Улыбнувшись своим воспоминаниям, девушка решила поесть и отдохнуть там. Время приближалось к вечеру, и она собралась поспать до полуночи, а потом снова трогатся в путь. Жаль, человек, хоть путник он, хоть нет, не может долго без сна и еды, да и нетопыри, к сожалению, не железные. А иначе она скакала бы без отдыха и к завтрашнему вечеру добралась бы до Ринстана.
Надо думать, виной всему была её усталость, потому что дар ничего ей не подсказал...
Стоило Рыске войти в кормильню, как народ во главе с вышибалой оттуда вымело подчистую, и при этом в глазах людей читался такой священный ужас, что она слегка оторопела. Но та же усталость помешала понять, что же произошло.
Путница подошла к стойке, хотела было заказать себе обед и спросить о комнате, но хозяйка кормильни, к стати, той самой, в которой Альк весьма неласково, но очень быстро добыл необходимые им сведения, вскочила и бросилась на улицу через чёрный ход.
Не успела девушка понять, что же происходит, как дверь с треском отворилась и на пороге появилось трое стражников с мечами. Ещё двое зашли с чёрного хода. За спинами блюстителей закона маячили горожане с вилами, дубинами и топорами. В окнах тоже потемнело от обилия народа на улице. Прямо-таки облава на волка! Нестройный гомон напоминал жужжание пчелиного роя.
– Что происходит? – возмутилась Рыска.
– Она ещё спрашивает! – рявкнул начальник караула.
А затем сунул ей под нос подписанную наместником грамоту. – Читай давай! – велел он, – Да скажи спасибо, что мы успели вперёд народа, а то живо бы тебя на вилы насадили!
Рыска пробежала написанное глазами, и её прошиб холодный пот.
Грамота была ни чем иным, как предписанием на арест путницы-полукровки, содержала подробное описание её примет и имела пометку внизу красными чернилами: “взять живой или мёртвой”.
– За что? – опешила Рыска.
– За побоище на рынке. За убийство с особой жестокостью двенадцати человек, в том числе одного ребёнка, и ранение более чем полусотни. За порчу и грабёж, учиненные в городе. И, конечно, за осквернение путничьего звания.
– Я этого не делала! – возмутилась Рыска, – Я вообще приехала меньше лучины назад!
– Да что вы с ней разговариваете! Прибейте её – и дело с концом. За такое только убивать и надо! – выкрикнул кто-то из толпы, и народ подхватил призыв:
– Убейте её! Убейте! – вопили люди, потрясая своими орудиями.
– А ну всем молчать! – гаркнул начальник караула, – Никто никого убивать не будет! На то есть палачи. И судьи, чтобы решить. Может, это и не она вовсе, просто приметы совпали...