Свет маяка
Шрифт:
– Я встретил их с Бони на берегу - ну и окликнул. Луис все рассказал мне о твоем героическом подвиге - в красках, ничего не скрывая, - усмехнулся Клайв, с блаженным вздохом плюхаясь в кресло-качалку и распрямляя сведенные артритом ноги.
– Хорошо, что он составил тебе компанию.., в такую непогоду одному не сладко. Я уж думал, вернусь - а дома-то и нет, только груда развалин. По телевизору такие страсти показывали!
– Ну, мы дешево отделались! На острове все не так уж и страшно, отмахнулась Берил.
– Уж не скажи. Я тут потолковал на пристани
– Да я и сам все вижу: не слепой, небось! С крыши черепица осыпалась, кое-где обшивка разошлась. И как мне, скажите на милость, ремонтом заниматься с такими-то руками!
– Клайв с досадой посмотрел на скрюченные болезнью пальцы. Большую часть жизни он провел на море, и теперь у завзятого рыбака в голове не укладывалось, как это его закаленное, ко всему привыкшее тело подло подводит хозяина!
– И вообще давно пора подлатать хибарку. Спасибо Луис вызвался сделать все, что нужно, - в оплату за кров и стол.
– Луис?!
– недоверчиво охнула Берил. Тот широко ухмыльнулся: его, кажется, несказанно позабавила реакция молодой женщины. В брюках цвета слоновой кости и темно-синем кашемировом свитере, добытых из саквояжа, Луис выглядел ослепительно и, судя по нахальной усмешке, отлично об этом знал.
– Ага. Считай, что он в работники ко мне нанялся, - подтвердил Клайв, очень довольный собой.
– Так что вот тебе временный жилец и нахлебник. А раз уж на него стряпать придется, денег за жилье я с тебя за эти дни брать не стану.
– В работники?! Но это.., это невозможно!
Ему нельзя здесь оставаться!
– отчаянно закричала Берил, не заботясь о приличиях.
– Пусть уезжает!
– Но куда?
– резко вмешался Луис.
– Доктор Макнайт совершенно прав: память ко мне понемногу возвращается.., но медленнее, чем хотелось бы. И процессу этому лучше не мешать. Может, я приехал сюда налегке отнюдь не без причины. Может, поэтому у меня и денег при себе нет. Может, я влип в неприятную историю. Пока не вспомню всех обстоятельств доподлинно, возвращаться к нормальной жизни я не стремлюсь. Это бы значило добровольно подставить себя под удар. Кто-кто, а ты должна понимать такие вещи.
– А ведь он прав, девочка, - хитро подмигнул Клайв.
У Берил на языке вертелось: мультимиллионер, владелец престижнейшей картинной галереи никогда не будет уязвим так, как свободная художница, у которой за душою ни цента! Но от подобных разоблачений молодая женщина благоразумно воздержалась.
– Что за нелепость!
– воскликнула она.
– С чего, Клайв, ты взял, что он смыслит в ремонтных работах? Сомневаюсь, что этот тип вообще знает, с какой стороны за молоток берутся!
Льдисто-серые глаза недобро сверкнули.
– Откуда такая уверенность?
– тихо осведомился Луис.
Берил ухватила его за запястье и разжала сильные пальцы, демонстрируя широкую ладонь.
– Посмотри сам! Эти руки к физическому труду не привыкли. У того, кто управляется с инструментами, кожа такой нежной не бывает, - ехидно сообщила она.
– А ногти-то, ногти! Отполированные,
– Мне казалось, женщинам нравятся ухоженные мужские руки, - проговорил Луис многозначительно, даже не пытаясь вырваться.
– Между прочим, у тебя у самой кожа такая шелковистая, словно ты в салонах красоты днюешь и ночуешь.
Вспыхнув, Берил отдернула руку. Что за роковая ошибка: пальцам их ни в коем случае нельзя было соприкасаться! Может, память Луис и утратил, но врожденный талант обольстителя и врожденное чувственное обаяние остались при нем.
Даже когда они ссорились из-за своих ближайших и дражайших родственников, Луис каким-то непостижимым образом умудрялся привносить в их столкновения некий элемент сексуального азарта. К своему ужасу, при виде него Берил всякий раз испытывала запретное возбуждение и втайне замирала от восторга, когда ей удавалось отыграть очко-другое в очередной словесной перепалке и серые глаза противника одобрительно вспыхивали.
Луис же, напротив, и не думал скрывать, что воинственная нетерпимость молодой женщины не оставляет его равнодушным. В ту пору он встречался с роскошной пышнотелой блондинкой - Берил мстительно думала, что такая отродясь не смела возразить представителю сильного пола.
– Может, ты парикмахер? У них всегда руки мягкие и ухоженные, саркастически предположила она.
Словно поймав собеседницу на слове, Луис осторожно обхватил ладонями ее тонкую шею, подушечками больших пальцев легонько потирая чувствительные точки за ушами, а затем, словно оценивая, взвесил на руке пышную гриву волос.
– Ощущения и впрямь знакомые, - задумчиво протянул он.
– Может, если бы ты позволила мне вымыть и расчесать их, я бы понял это наверняка.
От такого предложения у Берил дух захватило. Она всегда мыла волосы под душем, и теперь услужливое воображение дорисовало картину: Луис стоит за ее спиной в потоке воды и медленно массирует ей голову...
– Вдохновляющая мысль, не так ли?
– лукаво осведомился Луис, наслаждаясь произведенным эффектом.
О да, в словесных дуэлях он не знал себе равных! Чего стоила избранная им линия поведения в отношении Джастина! Луис неизменно обращался с зазнавшимся юнцом снисходительно-учтиво, причем к безупречной вежливости примешивался легкий оттенок презрения. А тот очертя голову бросался во все расставленные ловушки - злился, выходил из себя, грубил, выставляя себя же самого в худшем свете. Вздорный, невоспитанный мальчишка, и только!
– А мне тут архитекторы-дизайнеры и ни к чему, - возразил Клайв.
– Я простой рыбак и эту самую хибару почитай что своими руками некогда выстроил. И ничего, за пару лет управился...
– Не в том дело, - не сдавалась Берил, вновь оборачиваясь к Луису.
– А что, если о тебе беспокоятся? Как насчет друзей и родственников?
Родители его жили где-то в Европе, а Абигейл? Получила ли она диплом экономиста и поступила ли в аспирантуру в Гарварде, как собиралась?
– Что, если ты женат?