Свет в ночи
Шрифт:
— Что?! — Бен никак не ожидал такого поворота.
— Остаться? — прошептала Бриджет и бессильно опустилась на кровать, едва слыша, что говорит ей Стоунсмит.
— Ваш дом идеально расположен, чтобы наблюдать за тем, что происходит на озере днем и ночью. Я надеюсь, что кое-кому из местных известно, что вы поселились здесь?
— Я из этого тайны не делала.
— Прекрасно. Тогда никто не удивится свету в окне и подъезжающей и уезжающей машине. Однако никто не должен знать о том, что здесь находится мистер Ренфилд.
Бриджет смотрела на гостя растерянным взглядом. Она чувствовала себя нелепо хрупкой, словно сделанной из глины. Все казалось совершенно нереальным, включая и совершенно неуместную радость, которая разливалась по ее телу, и торжествующий шепот у нее в голове, повторявший слова: «Он остается!»
Бриджет поспешила притушить свою радость холодным душем реальности. Все оказалось ненастоящим, начиная с их поцелуя и кончая «забытыми» сигаретами Карвилла. Надо будет не забывать об этом, когда ей в следующий раз вздумается откровенничать с мистером Беном Ренфилдом.
Почувствовав ее неуверенность, Бен шагнул к ней, но она отрицательно замотала головой. Он остался на месте.
— Вы нам поможете? — спросил Стоунсмит. — И, что еще важнее, вы дадите нам слово, что сохраните все в тайне?
— Можете мне поверить, — с трудом выдавила она, — я больше не совершу такой ошибки, как сегодня, когда я поверила вам.
— Тогда прошу вашего позволения обсудить наедине с моим агентом кое-какие детали.
— Ради Бога.
Она вышла из комнаты, и весь ее вид говорил об обиде и возмущении.
— Мне очень жаль.
Бриджет пожала плечами, не переставая застилать постель чистым бельем.
— Похоже, что у тебя не было права голоса.
Время шло к вечеру, а она все еще не начинала работать. Почти два часа ушло на то, чтобы перевести Бена из первой спальни в главные угловые апартаменты. Она принесла ему чистых полотенец в ванную и смену одежды из чуланов. Он едва это заметил. Натянув бежевые фланелевые брюки по моде двадцатых годов, он даже не потрудился надеть подтяжки. Они так и свисали вниз, пока он всматривался в свою новейшую подзорную трубу.
Прежде Бриджет совершенно не нравились чересчур широкие джинсы. По ее мнению, это была очередная молодежная мода, рассчитанная на то, чтобы приводить родителей в отчаяние. Но на Бене мешковатые брюки смотрелись. А с другой стороны, что бы на нем не смотрелось? От его широких обнаженных плеч глаз нельзя было отвести — и это еще было преуменьшением. Широкая полоса бинтов вокруг грудной клетки не могла скрыть, насколько у него тонкая талия. Обвисающие с его узких бедер брюки подчеркивали поджарую стройность скрытого под ними тела, не говоря уже о белой резинке шортов. Вот они-то были впору в отличие от всего остального.
Она представила себе, как он смотрелся бы без «всего остального».
— Ох!
— Что
Бриджет попрыгала на одной ноге, поджав другую, пальцы которой ушибла о кровать.
— Какой идиот придумал делать кровати на ножках?
Он нахмурился и снова начал рассматривать окрестности в подзорную трубу.
— Я вижу всю береговую линию от мыса Кивиноу до маяка Бет Гриз. Если бы я знал, что у тебя есть такой наблюдательный пункт, я бы уже давно сюда перебрался.
— И с чего это я бы пустила тебя в мою спальню?
Это ее спальня? Бен повернулся назад. Для человека с трещиной в ребре — не слишком разумное движение. Бриджет успела увидеть гримасу боли на его лице и поспешно отвела глаза. Ушибленная нога и сломанные ребра. Что они за парочка!
Она заправила второй край простыни. Ей все еще казалось, что она недостаточно хорошо натянута. Чего нельзя было сказать о ее нервах.
Оторвав взгляд от Бриджет, Бен оглядел золотистые стены и одну поверхность, оклеенную старыми обоями. Он заметил настольные лампы с бахромчатыми абажурами и муслиновый полог, превративший ее старинную кровать в откровенно женский предмет мебели. Восточный ковер в пастельных тонах лежал на натертом паркетном полу между двумя расписными туалетными столиками.
Кровать стояла под углом к стене, чтобы скрадывать квадратную форму комнаты в башне. Лежа на ней, можно было смотреть на озеро из окон всех трех сторон. Ее комната! Почему он сразу этого не заметил? На подоконнике в вазах стояли полевые цветы. В воздухе витали ароматы, явно принадлежащие ей.
— Ты сама передвигала кровать?
Бриджет пожала плечами:
— Без матраса она не слишком тяжелая.
— В твоем состоянии…
— Я в прекрасном состоянии, спасибо большое. Я не устояла перед видом. — Она кивнула на центральное окно. — Выходит прямо на восток. Лучшего способа проснуться не бывает.
— А где же ты будешь просыпаться завтра утром?
Оба постарались не обращать внимания на то, как двусмысленно прозвучал этот вопрос.
— В комнате по соседству. Вид тот же, только не из башни.
— Свет после полуночи не зажигать. И никаких изменений в распорядке дня.
— Да, мистер Ренфилд. Я проинструктирована, — сухо ответила она.
Они стояли по обе стороны кровати, глупо уставившись на туго натянутые простыни. Если на кровать бросить монетку, она, похоже, подскочит.
— Еще что-то нужно?
Ее тон говорил о том, что он — ее подопечный, чьи поручения и просьбы для нее равносильны приказу. Ее завербовали — это значит, что между ними должны установиться официальные отношения. Правительство в лице мистера Бена Ренфилда потребовало жилье и питание. Сколько бы его визит ни продлился, между ними не будет места необузданным желаниям или необъяснимому томлению. У нее есть работа. И у него тоже.
— Что-то еще? — отрывисто повторила она.