Свет в ночи
Шрифт:
— Что случилось?
Она судорожно сжала руки на груди. Бен просунул ей в ладонь большой палец и начал успокаивающе ее поглаживать. Он смотрел на мягкую линию ее щеки, на нежный профиль. И отчаяние, охватившее его в тот момент, когда он почувствовал, что вот-вот ее потеряет, постепенно отступило.
— Что случилось? — повторил он.
— Я просто не хотела быть одна, — прошептала она. — Я не должна была тебе мешать.
— Там сейчас никого нет. И вообще я рад твоему обществу.
Бриджет сдвинула подушку и снова
— Надеюсь, что не поцарапал тебе пол.
Вместо смеха у нее получилось всхлипывание.
Бену показалось крайне важным касаться ее. Их сцепленные руки лежали на подлокотнике его кресла. Шаль на Бриджет была из немного колкого и в то же время пушистого мохера. В ней проблескивала металлизированная нить, серебрившаяся, как и дорожки слез у нее на щеках.
— В чем дело? — мягко спросил он, чувствуя, как напряжена Бриджет.
— Ни в чем, — она горестно качнула головой.
Бен потянул ее за руку, проклиная себя за то, что он такой неумеха. Если бы он знал, что делать, когда женщина плачет, возможно, и сейчас был бы женат на Карле.
— Что случилось?
Она пожала плечами. Внизу тихо шелестели волны, и таким же тихим был ее шепот:
— Я потеряла ребенка.
9
Бен стиснул зубы, не зная, что сказать. Для такого случая слов просто не существовало.
Она вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Мне не следовало так говорить. Наверное, у меня его и не было.
— Значит, ты не беременна? — уточнил он.
— Похоже, оплодотворения не получилось. — Бриджет вздохнула. — Нельзя потерять то, чего вовсе не было.
Бен едва сдержался, чтобы не сжать ее руку — крепко, до боли. Бриджет изо всех сил пыталась держаться, и ему хотелось помочь ей хоть чем-то.
— Мне очень жаль. Ты хотела ребенка.
— Откуда ты знаешь?
— Когда ты об этом говорила, у тебя загорались глаза.
Бриджет горько ему улыбнулась:
— Когда я об этом говорила, ты принимался на меня орать.
Бен стиснул холодные пальцы, жалея, что некому время от времени являться и давать ему хорошенького пинка в зад — заслуженного пинка.
— Ну, так я идиот. Мне показалось, что это психоз, что это надуманно и неестественно, а следовало бы понять, что это смелый, самоотверженный поступок, и… черт! Ты хотела ребенка — только это и важно.
— Очень хотела, — чуть слышно подтвердила она.
— Кто я такой, чтобы судить, что хорошо и что плохо, особенно когда речь заходит о такого рода вещах? Я в них не разбираюсь.
— Но у тебя же есть ребенок! — Она подняла на него
— Она уже не малышка. Уже пошла в школу.
Бен ждал, что Бриджет набросится на него за то, что он не видится с собственным ребенком, когда сама она так старалась заиметь малыша. Но вместо этого наступило молчание. И по ее щеке сползла новая слеза.
Он с трудом подавил желание стереть слезинку подушечкой большого пальца. Вместо этого Бен заправил пряди волос ей за ухо, чтобы лучше видеть ее лицо в слабом свете блекнущей луны.
— Мне очень жаль.
Она снова пожала плечами и опять издала странный звук, подозрительно похожий на рыдание.
— Ты ни в чем не виноват.
— Тревоги последних дней могли…
— Нет! — Ее горе мгновенно отступило. Она взяла его руку обеими руками и перенесла ее к себе на колени, утешающе по ней похлопав. — Не всем удается искусственное оплодотворение с первой же попытки. Я знала, что возможна неудача. Я все время себе напоминала… Просто я сглупила, позволив себе надеяться. — Она еще раз шмыгнула носом и вытерла лицо краем своей шали, а потом указала на окно. — И где же ты рассчитываешь засечь своих контрабандистов?
Бен позволил ей поменять тему разговора. Если Бриджет хочет говорить о его работе — он поддержит этот разговор. Он вдруг почувствовал, что то, чего хочет Бриджет, для него важнее всего на свете.
— Первоначально я прослеживал их маршруты от озера, пытался определить, где они разгружаются и где хранят свой товар. А отсюда я наблюдаю за тем, какие суда приплывают и уходят и когда. Через пару месяцев у меня будет целый список, который надо будет сопоставить с тем, какие суда отплывают от канадских пристаней. Мы хотим провести тщательнейшее расследование на обоих берегах озера, выследить всю организацию — от рядовых исполнителей до главаря.
Бриджет слабо улыбнулась, незаметно для себя переплетая их пальцы.
— Почему ты так торопишься покинуть этот дом?
Он поморщился:
— Потому что я люблю работать активно, находиться в гуще расследования. Я люблю знать лично, кого именно и за что сажаю.
— Ты кажешься совсем другим, когда так разговариваешь. Жестким. Решительным, — задумчиво сказала Бриджет.
— А каким я кажусь обычно?
— Недовольным. Раздраженным. Непререкаемым.
Он хмыкнул, немного обидевшись на ее добродушное поддразнивание.
— Я начинаю ко всему этому привыкать. — Ее смех закончился грустным вздохом. — Я знаю, что ты остаешься здесь против воли, Бен.
— Это кто тебе сказал?
— Ты сам. Стоунсмиту.
— Я не видел в этом никакого смысла для завершения операции. Я был уверен, что ты станешь резко возражать. Дьявольщина, ведь я ввалился окровавленный ночью к тебе в дом, а потом ты видела от меня только обман да лишние хлопоты.