Свет в оазисе
Шрифт:
Когда нитаино и бехике трех селений наконец договорились о подготовке своих поданных к появлению белолицых, Мануэль добавил:
– Вчера мне стало известно имя человека, которого белолицый правитель Гаити прислал на Борикен. Богам было угодно, чтобы им оказался мой знакомый. Не могу сказать, что он мой друг, но мы с ним когда-то вместе воевали.
Это сообщение было принято со всеобщим интересом.
– Вполне возможно, что он прислушается к моим словам, - размышлял вслух Мануэль.
– Я хочу убедить его заключить мир с касиком Агуэйбана. А вас, Сейба и
– Брат касика, Агуэйбана Второй, считает, что таино должны проверить, бессмертны ли белолицые, - Каона в нерешительности потер нос, прежде чем продолжал говорить, - он пытается убедить касика умертвить одного из пришельцев. Если тот умрет, это будет означать, что белолицые не боги, а люди. В этом случае им можно будет дать отпор. Касик пока пребывает в нерешительности. Некоторые из других вождей острова поддерживают его брата. Особенно усердствует в этом Урайоан, касик области Аньяско.
– Этого нельзя допустить!
– воскликнул Мануэль.
– Может быть, вы все-таки бессмертные боги?
– спросил Текина.- Ведь ты же предсказываешь будущее. И не стареешь!
– Нет, мы смертные и сами поклоняемся Богу, - ответил Мануэль. Если бы каждый раз, когда он слышал этот вопрос, ему давали золотую монету, он мог бы обеспечить будущее трех поколений своих потомков.
– Того, что я не старею, я сам не могу объяснить. Так мне однажды предсказал бехике Маникатекс. Но все другие белолицые, которых я знал, старели. И никто из них не умел предсказывать будущее.
Орокови помог старому Сейбе подняться на ноги. Это был негласный знак окончания встречи.
– Белолицые смертны и мстительны, - Мануэль заговорил быстрее.
– За убийство своего человека они будут мстить беспощадно. Как они и делали на Гаити. Арасибо и другие наши рыбаки тринадцать лет назад слышали страшные истории от тамошних таино о том, как белолицые подавляли их восстание. Именно тогда добрые люди с Борикена почти перестали туда ездить и обмениваться вещами.
Присутствующие вставали с гамаков. Но Мануэлю необходимо было сообщить им еще кое-что.
– С этого времени бехике селения Коки будет Орокови, - возвестил он.
– А я буду только лечить людей.
Все, кроме Орокови, для которого это не было неожиданностью, удивленно воззрились на Мануэля.
– Я вам уже говорил, насколько ревниво относятся пришельцы к вопросу почитания богов. Поклонение любым богам, кроме их Бога-Отца, Иисуса и девы Марии, они считают очень дурным занятием, с которым необходимо бороться. Поэтому, если они будут считать, что я бехике народа таино, они никогда не станут прислушиваться к моим словам! Другое дело - лекарь, человек, исцеляющий других людей. Таких они уважают.
– Это же одно и то же!
– воскликнул Лисей, и другие поддержали его одобрительными восклицаниями.
– Кто еще может лечить, кроме бехике?!
– У них это не так. Их бехике, которые называются священниками, очень редко занимаются лечением. А их лекари редко бывают священниками.
На этом и расстались.
***
В день, когда должны были прибыть кастильцы, с самого утра царила духота, разразившаяся к середине дня настоящим потопом с грохотом громов и сверкающими, раскалывающими небо надвое молниями. Когда ливень прекратился и все вокруг стало быстро подсыхать, жители деревни растянули хлопковые навесы, укрепив их на ветвях деревьев между хижиной нитаино и площадкой батей.
– Давно я не слышал твоей флейты, Равака!
– приветствовал Мануэля Арасибо, руководивший всей этой подготовительной суетой.
– Когда ты играешь, птицы в лесу умолкают, чтобы послушать тебя.
– Добрый друг! Пусть надежда навсегда сотрет слезы с твоих глаз!
– ответил Мануэль, приветливо оглядывая человека, который когда-то спас его от воинов Каонабо. Арасибо было тридцать пять лет, и к шраму над правой бровью прибавилось множество морщин. Теперь, когда он улыбался, ощущение заговорщического подмигивания стало еще сильнее.
– Но, если на глазах нет слез, то как же в сердце воссияет радуга?
– молвил Арасибо.
– Итак, теперь нашим бехике будет Орокови?
– Да, и он будет хорошим бехике, - подтвердил Мануэль.
– Люди беспокоятся. Они привыкли, что ты всех лечишь и от многих отводишь несчастье еще до того, как оно успевает произойти. Сможет ли Орокови заменить тебя?
– Успокой людей, Арасибо. Я буду продолжать лечить, но не буду изготавливать семи и руководить кохобой.
Арасибо отошел к остальным, чтобы помочь им установить под навесами деревянные настилы для гостей. Для предводителя белолицых был развешен удобный гамак. Среди работавших был и старший сын Мануэля. Фелипе-Атуэй всеми силами старался не показывать усталости, чтобы не уступать взрослым. Благодаря высокому росту, Атуэй выглядел старше своих четырнадцати лет.
– Любуешься сыном?
– Зуимако подошла к Мануэлю сзади и прижалась к нему. Вслед за ней появилась Росарио-Наикуто, держа на руках маленького Алонсо-Мабо. Наикуто была на полтора года младше Атуэя.
– Да, - признался Мануэль.
– На него приятно смотреть. Ладный парнишка.
– Как и его отец.
– А сестра у него - настоящая красавица! Как ее мать, - второй рукой Мануэль привлек к себе Наикуто. Глаза дочери вспыхнули радостью.
– Скоро увидишь людей своего народа. Как давно ты мечтаешь об этом?
– спросила жена.