Светлый огонь. Ход королевой
Шрифт:
Гвенн обернулась к новому источнику опасности и ойкнула. К ним бежало стадо мохноногих созданий, напрочь лишенных головы и даже намека на шею. Волчица пригляделась, не веря глазам. Бежали стволы, а внизу шустро так семенили корни.
— Ну вот и этьяки подоспели, — обрадованно произнесла Тайра.
По главной дороге они проехали немного. Вскорости свернули на еле заметный отвороток.
Ехать на странных зверях оказалось удобно. Этьяки не рыпались, как норовистые кони, а скрещенные под стволом ноги не давали упасть. Даже сидеть было не жёстко, так как до того, как Гвенн взобралась
Этьяк как-то сам собой прошелестел вперед, и теперь принцесса ехала вровень с леди Тайрой. Лесная молчала, а терпение Гвенн исчерпалось быстро. Она с тоской посмотрела на стволы, не особо отличающиеся друг от друга. Странная пустота внутри напрягала все больше. Гвенн осторожно оторвалась от этьяка. Она щелкнула пальцами — ничего. Сконцентрировалась, как учил Джаред — опять ничего. Гвенн испугалась до мурашек. У нее опять отобрали то, что подарили! Она сжимала и разжимала руки, но не могла выжать ни искорки магии.
— Не старайся.
Гвенн дернулась и застыла. Теперь голос лесной больше походил на дикий, горький мед.
— Ты вычерпала свой резерв досуха, — строго произнесла леди Тайра. — Ты, которой столько дано просто так, при рождении. Другие тратят годы, десятилетия, чтобы хотя бы приблизиться к этому уровню. А ты… Ты можешь не восстановиться никогда. Ты хоть понимаешь, какую ошибку совершила?
— Ничего подобного! Я не ошиблась, я… — Гвенн замялась, а потом закончила упрямо и довольно: — Я просто была не до конца права!
— Скоро мы прибудем в Тару, не до конца правая принцесса. Ты можешь вести себя как угодно, но когда к нам прибудет король, умоляю, дитя мое, веди себя не как загнанный зверь.
— Я всегда веду себя как хочу! И я вообще не напрашивалась к вам в гости! — выпалила Гвенн.
— Конечно, лучше было бы попасть в лапы к Салливану! — словно бы в сторону выговорила ехавшая слева молодая ши. — Там бы тебя быстро сделали покорной и ласковой женой.
— Элайя, — с железом в голосе предупреждающе произнесла Тайра.
— А что?! Да эта волчица просто не понимает, что ей грозило! Накачали бы соком жизни и лишили воли!
Гвенн поежилась.
— Это гадко звучит. А что со мной не так?
— Ты выглядишь какой-то злобной, к тому же горбишься, — опередив Тайру, произнесла Элайя.
— Да как ты смеешь! — поперхнулась обидой Гвенн. — Если хочешь знать, меня желает половина волков Черного замка!
— Ха! — ответила Элайя. — Это ты верно заметила. Это ты в точку. Именно что — желает! А очереди из влюбленных наверняка нет!
Так Гвенн не унижали еще никогда. Она кусала губы, сжимала кулаки, пряча обиду и боль. Может, потому что эта дерзкая девчонка мимоходом ковырнула глубокую, никак не затягивающуюся рану. Глянула искоса на Тайру в недоумении, почему леди не оборвала собственную подчиненную?
— Тебе, дорогая Гвенн, всегда говорили только комплименты, — ответила Тайра на незаданный вопрос. — Так будет не всегда, далеко не всегда. Чтобы быть королевой, надо
Элайя фыркнула.
— А ты извинись, — не глядя на нее, сказала Тайра. Вернее, приказала, потому что вся краска сбежала с лица Элайи так, что стали ярче видны зеленые полосы и круги, нарисованные на коже.
— Простите, принцесса Гвенн, за мои опрометчивые и резкие слова. Я приму любое наказание, что вы пожелаете.
— Это правда, Гвенн, — почти пропела Тайра. — Твое слово — и Элайя примет все, даже смерть.
Желание унизить, наказать, причинить такую же боль, что только что испытала Гвенн, было велико. Но это бы слишком напомнило то, как всегда действовал Финтан. И точно не понравилось бы Джареду. Гвенн глубоко вздохнула. И Дею. Ее брату. Ее королю.
Она и так слишком часто и много отвечала ударом на удар. И еще чаще — упреждающим ударом.
— Я не хочу растерять форму, мне нужен напарник на время пребывания в… Таре. Элайя подойдет. И еще пусть скажет прямо сейчас, как должна вести себя истинная королева! — задорно ответила Гвенн.
— Благодарю, — легкий румянец вернулся на щеки лесной. — В злости и боевой стойке есть своя прелесть, но все же… Как бы тебе ни было плохо, нельзя показывать это посторонним.
— В этом у меня богатый опыт, — букнула Гвенн и тут же поняла, что нет. Она всегда показывала, когда ей плохо и больно. — Продолжай, Элайя, — сказала она.
— Всегда помни все имена. При беседе смотри на того, кто перед тобой. Иди так легко, словно распахнула крылья и вот-вот взлетишь. Распахни глаза, чтобы видеть красоту мира. Улыбайся, но одними уголками губ, легко, будто прячешь там все тайны вселенной. Решай в соответствии с законами, но не забывай про доброту.
— Ого! Хорошо сказано, — одобрила Гвенн.
— Это не мои слова.
— Я почти уверена, этому вас учит Тайра! — догадалась волчица и примолкла, запоминая сказанное, перекидывая слова, как кругляши у Айсэ Горм.
Сейчас Гвенн особенно остро ощутила, что подобной учительницы у нее не было. Да, взрослые волчицы пытались что-то донести до строптивой и своевольной принцессы, но в ответ получали либо высокомерное молчание, либо презрительное фыркание. А если Гвенн и открывала ротик, то лишь для того, чтобы съязвить от души. Тянущее чувство, всегда появляющееся при намеке на Мэренн, вновь выхолодило душу. «Почему ты оставила меня, мама? — в который раз задала вопрос Гвенн внезапно стемневшему небу. — Может, я не натворила бы столько бед, не сделала бы столько ошибок. Может быть, я была бы счастлива, если бы кто-то любил меня так, как только мать любит свое дитя». Если бы не был так суров отец, если вы все не шарахались от королевских волчат в ужасе… Ветер смял высокие деревья, словно траву. Грохотнуло совсем рядом, и молния пересекла небо и землю. Дождь застучал по дороге, по наспех накинутым капюшонам. Гвенн пошарила на груди, зачем-то вытащила подвеску. Покрутила, створки раскрылись, и сердце Гвенн забилось сильнее. Вот куда вложил собственную защиту Джаред! Внутри была миниатюра Мэренн. Черные волосы, белая кожа. Лицо сердечком, строгие полные губы, прозрачные, серо-зеленые неулыбчивые глаза…