Светоч русской земли
Шрифт:
Сергий слушал его молча. Худо было не то, что роптал один нетерпеливый, худо было, что никто не возразил хулителю, не вступился за него, а лишь молчали да низили глаза, и в этом молчании была своя, скрытая, горшая, чем голод и скудость, беда. Ведь хлеб в монастыре был, и голод не соединял, а разъединял братию! И оттого все его труды, все дни поста, надежд и молитв грозили обрушиться в прах в одночасье!
Вот тогда-то, положив в рот очередной сухарь, который он, прежде очистив от плесени, начал сосать, Сергий задумался и понял, что деянием, совершённым им только что в меру своих сил, но не в меру сил каждого из братии, он не вразумил ни одного из них и его урок пропал зря, ибо, заработав гнилой хлеб у имущего
И, значит, первейший Завет Христа о Любви и Дружестве ближних - не исполнен и не исполняется ныне в русских обителях.
И, значит, совокупления духа Дружества, совокупления русичей на благо родной земли не творится сим киновийным житиём, каждый спасает тут только себя, но не своего брата во Христе!
И, значит, подвиг, начатый им на горе Маковец, грозит сойти на нет.
Всё это понял Сергий, над тем решетом гнилого хлеба.
И слава Господу, что искус престал в тот раз счастливо для обители, ибо назавтра дарителем были присланы в обитель возы с хлебом и обилием, а монахи с той поры уверовали в прозорливость своего пастыря.
Голод забывается быстро. Братия вскоре уже и не поминала о нём. Но Сергий с тех пор положил в сердце устроить общую трапезу и общее житиё и ждал теперь лишь обещанной Алексием подмоги, которую привезёт... должен привезти! Или авва Алексий, или даже Леонтий Станята, молодой послушник, новгородец, прибившийся к обители Святой Троицы, которого Сергий, испытав и поняв, что киновийное житиё - не для него, отослал в спутники к Алексию, собиравшемуся в Царьград, благо Станята научился разуметь по-гречески.
А братия работала ложками, черпая варево из деревянных мисок, переглядывались, дарили друг друга то улыбкой, то словом. Они радовались нынче, что вместе, но продолжат ли радоваться, когда "вместе" станет законом и иначе будет уже нельзя?
Глава 20
Из кого состоял первый набор паствы Сергия, те двенадцать учеников? Епифаний называл четверых: Василия Сухого, Якуту и Онисима с Елисеем, оба в обители Сергия служили дьяконами, но один за другим, Елисей после смерти отца. Прочие имена - гадательны, ибо известны главным образом те из его учеников, которые впоследствии явились основателями обителей. Из них с какой-то долей вероятности к числу первых двенадцати возможно отнести Авраамия Галицкого (Чухломского). Авраамий, удалясь в окрестности Галича, обрёл на горе чудотворную икону Богоматери "Умиление сердец", где и поставил свою келью. Позднее, по просьбе галицкого князя, перебрался в Галич и создал монастырь в честь Успения Богородицы. Удаляясь, раз за разом, от уже созданной обители, он воздвиг четыре Богородичных монастыря.
Одним из первых можно считать и Павла Обнорского, или Комельского, москвича. В обители Сергия он проходил послушание на кухне и в трапезе. Затем был в келейном послушании у игумена Сергия. Через несколько лет, попросив благословения, удалился в лес, где пробыл пятнадцать лет. Потом же, когда стала собираться братия, опять удалился, вновь попросив
Сергий Нуромский, родом грек, пришёл в обитель Сергия с Афона. По благословению Сергия основал на реке Нурме монастырь Преображения Господня. Скончался Сергий Нуромский в 1412 году.
В двадцати верстах от обители Павла ещё прежде него основал обитель Воскресения Христова другой ученик Сергия Радонежского "из первых" - Сильвестр Обнорский. Он долгое время жил в лесу один, никому не ведомый, но и после основания обители часто удалялся в глушь для молитвенного сосредоточения. Скончался он в 1379 году.
В числе первых надо назвать и Андроника с его учеником и продолжателем Саввой.
Андроник был родом из Ростова. Когда митрополит Алексий в 1361 году построил обетную обитель на Яузе, то испросил у Сергия ученика в игумены, и Сергий дал ему Андроника. Тут, в этом монастыре, возникла школа иконописи, из которой вышли Андрей Рублёв и Даниил Чёрный, которые расписывали храмы и в Москве, и во Владимире, и в Троице, где Андрей создал живопись собора и иконостас, оставив потомкам свою "Святую Троицу", вдохновлённую уже тогда покойным Сергием.
В 1361 году возникла Пешношская обитель, основанная Мефодием, который в молодых летах жил в обители Святой Троицы несколько лет, а затем уединился в глуши дубового леса за рекой Яхромой. Сергий приходил к нему, в частности, посоветовал новое, более сухое место для строительства монастыря. Преставился Мефодий 14 июня 1392 года (или 1393-го).
Уже с архимандрита Симона, появившегося в обители в годы мора и первым нарушившего апостольское число "двенадцать", количество братии стало быстро умножаться. В те же годы мора возвратился в обитель Стефан и привёл своего сына, Ванятку, которого Сергий постриг в 1354 году под именем Фёдора.
Фёдору предстояло поприще духовной и государственной деятельности. Он был духовником великого князя Дмитрия, боролся за митрополию, не раз ездил в Константинополь, став архиепископом Ростова, основал там женский монастырь Рождества Богородицы. Около 1370 года Фёдор, выйдя из обители Святой Троицы, основал свой (Симонов) монастырь на берегу Москвы-реки. Он был человеком высокой культуры, владел греческим, сверх того был и художником-иконописцем, незадолго до смерти Сергия нарисовавшим его портрет.
Из Симоновской обители вышли два белозёрских подвижника: Кирилл и Ферапонт. Кирилл был другом и собеседником Сергия, который почасту приходил в Симоново, где Сергию даже была сооружена келья, и подолгу беседовал с ним. Кирилл был тоже человеком образованным, а также твёрдой пастырской убеждённости.
Около 1373 года князь Владимир Андреич, основатель Серпухова, пожелал устроить у себя в Серпухове монастырь. Он пригласил к себе Сергия, с которым был дружен, и часто бывал в обители Святой Троицы. И Сергий дал ему в игумены новой обители "на Высоком" своего ученика Афанасия. Афанасий ещё в юности пришёл к Сергию. Сергий навещал Афанасия, прислал сюда и своего преемника, Никона.