Свидание на Аламуте

Резун Игорь

Но им, честное слово, неоткуда было взяться в грузовом терминале аэропорта Руасси.

Новости

«…Представитель британского Интерпола Макс Файве официально заявил, что его организация готова вызвать для дачи свидетельских показаний главу Итало-французского инновационного банка Робера Вуаве, находящегося сейчас в Лондоне. Интерпол расследует дело об авиакатастрофе 2003 года, когда неподалеку от африканского Бенина в море рухнул

лайнер южноафриканских авиалиний. Как полагают эксперты, на его борту находилась большая группа ливанцев, занимавшихся нелегальной перевозкой алмазов из Африки, из Сьерра-Леоне, на бельгийский алмазный рынок. Однако в составе группы летел человек, перевозивший важные документы низаритов-исмаилитов в их европейскую штаб-квартиру, и к организации устранения этого человека мог иметь отношение Итало-французский банк господина Вуаве, который уже был замечен в связях с американской и английской разведслужбами… Официальный теолог „Общества Истинного Ислама“, объединяющего в Европе немногочисленных сторонников этого религиозного течения, Шараф аль-Сяйни Салех, сообщил в интервью компании „Аль-Джазира“, что заявление Интерпола – очередная спекуляция западного мира на теме низаритов-исмаилитов, которых чаще называют „ассасинами“, и направлена она на провоцирование дальнейших нападок в адрес исламского мира… Эту информацию немедленно распространила глобальная сеть abracadabra.go…»

The Washington Post, Вашингтон, США

Тексты

Реджи, полковник и другие

Замок Хостербридж спрятался за зеленой шевелюрой Ричмонд-парка, в котором едва ли не впервые с тысяча шестьсот тридцать седьмого года, когда этот парк основал Карл Первый для своей охоты, стали гулять олени и лани.

Здесь всего две сносных автодороги; поэтому автомобилисты своим вниманием Ричмонд-парк не балуют. Западный Лондон, вытягивающий свои щупальца к Суррею, тих и даже пустынен. Хостербридж, сохранивший три из пяти своих башен и внушительный Дом Сюзерена с игольчатыми башенками на крыше, замкнулся за дубовой колоннадой, растущей здесь на трех барьерных уступах – остатках крепостного вала, созданного некогда защищавшим этот замок Йориком Бледным, герцогом Монкфорским, одним из последних крестоносцев Европы. Аллея, обсаженная более мирными деревьями – липами, тянется от сурово запертых стальных ворот с сигнализацией и веб-камерами и ныряет под тяжелую арку в стене; но и тут надо решить непростую задачу, стоя на выложенном крупной плиткой дворе, – выяснить, в какие из нескольких дверей, скрытых под массивными козырьками, входить…

Хостербридж хорошо защищен от непрошеных посетителей, но весьма благосклонен к тем, кого ждет. Сейчас над его потемневшими крышами гуляет ветер, рвущий с петель старые, сделанные из литой меди флюгера, и дождь понуро шумит в водостоках, а на третьем этаже башни пылает старый добрый английский камин, пахнет сигарами и джином. Сидящий в кресле немолодой человек одет в замшевую охотничью куртку (карманы с клапанами, высокий воротник) и серую шерстяную водолазку грубой вязки. В руках этого человека – бокал джина с тоником, во рту – сигара.

– …Собственно, я тут проездом. Случайно, – говорит полковник, рассматривая камин сквозь сизую фактуру джина. – В порядке частного визита, скажем так… Так вот, можно утверждать, что Невесту номер один из Парижа они вывезли. Совсем. Мы сделали все, что могли, мы локализовали ее местонахождение – она вышла на связь с нами… Но вы же знаете, что французская полиция со времен кастрата Фаринелли считается самой тупой и грубой в Европе. Увы, чиновники французского МВД все изгадили. Была там одна девчонка… китаянка. Она в последний момент получила какую-то информацию,

попыталась задержать их, но не смогла. Ее переиграли. Увы! Так что Невеста номер один сейчас на пути… на пути к конечной станции.

Ему внимали: рыжебородый сэр Реджи в диковинном турецком красном халате, остроносых туфлях и феске; небритый Капитоныч, непривычно тихий; и Мими, свернувшаяся калачиком в большом кресле, вытянув на всеобщее обозрение голые черные ноги, словно выточенные из дерева редкой породы. Каминный зал не был огромен, как это принято в старых замках бриттов; наоборот, он был компактен, и дубовые своды потолка сходились почти над самой головой полковника, создавая особый уют.

– А остальные? – спросил сэр Реджи, почесывая рыжую бороду.

Он изредка жадно припадал к мундштуку кальяна, стоящего у ножек кресла. Кальян отсвечивал древней бронзой и потемневшим стеклом.

– Невеста номер два… исчезла. Мы не можем ее обнаружить. Я думаю, что и не сможем до самого последнего места. Она под плотной оболочкой магических сил Севера, это Гиперборейские технологии. Мы – пас! Невеста номер три – в Египте. Сейчас она в Александрии, а через три дня едет в Каир. Мы за ней наблюдаем.

Капитоныч слушал его, сидя на покрытом ковром паркете в позе лотоса. Внезапно покачнулся и сказал хрипло:

– Девочка Майя не выпила майского чая… в августе надо ждать императора! Взять императора Августа и августейшую особу и смешать в одном флаконе. Хоп! Есть Точка Сборки.

– Августейшую особу? – полковник отхлебнул джина, прищурился и вдруг перевел разговор на другое. – Сэр Реджи, а что слышно об этом арабском проповеднике, которого убили?

Англичанин поежился.

– Его не просто убили. Его буквально заживо замуровали в бетон. На окраине Лондона… Скотленд-ярд начал расследование, но чувствуется, перспективы нет. Там сумасшедший дом, ни одного вменяемого свидетеля. Хотя все видели. Погиб один их сотрудник.

– Мотивы? – кольнул вопросом Заратустров. – Что мог знать?

– Али Орхан Джемаль был одним из авторов того самого документа американского госдепа, а точнее, ЦРУ, – «Исламский халифат».

– Вот как? А я думал, его создал фонд Коэна.

– Фонд работал с Джемалем, как с одним из самых известных знатоков исламской цивилизации.

– Черновиков не осталось?

Сэр Реджинальд покачал большой головой.

– Нет. Я проверял. Он все отправил американцам, до последнего файла… и стер свой диск. Неизвестно, все ли они использовали из написанного.

– Хорошо, – перебил Заратустров; лед в его бокале угрожающе брякал, – кто мог знать об этой работе Джемаля?

В комнате опять стало тихо, только потрескивали натуральные дрова в камине – канадская береза. Сэр Реджи молчал, зато завозился Капитоныч и подал голос:

– Дай уехал в Китай, остался один Попрошай! Дая надо вызвать из Китая, он притащит за собой Дао, и оно укажет путь.

Эта реплика провалилась в тишину, как камень в пруд, пустив колышущиеся круги; а когда последний круг замер, Мими вытянула руку из-под клетчатого пледа, грациозно почесала слегка отливающую фиолетовым голую пятку и проговорила сонно:

– Ли Хань занимался переводом работы Джемаля. Его английский надо было адаптировать.

– Ли? – тихо и обескураженно спросил сэр Реджи.

Полковник замер с сигарой во рту. Посмотрел на англичанина. Тот отложил мундштук и пояснил с ноткой тревоги:

– Ли Чжан Хань – самый способный его студент. Он сейчас один из референтов ее высочества Сары Фергюссон. Что вы скажете, полковник?

Заратустров встал. Подошел к низенькому столику в центре комнаты и глубокомысленно, молча, наплескал себе джинну. Потом со стуком опустил толстодонную бутыль на стеклянную столешницу и ответил: