Свидание на Аламуте

Резун Игорь

– Миледи… э-э… а как же церковь разрешила, так сказать?

– Архиепископ Кентерберийский – крестник племянника принца Эндрю! – лаконично пояснила та.

Неф церкви, длинный и мрачный, вел к алтарю, а внутри расходился крестом. В полумраке тускло поблескивала золоченая дароносица. Майбах обратил внимание, что Мими, леди Сара и сэр Реджи, как это принято, приложили руки к сердцу – православным это делать было необязательно, – а худосочный мистер Дэви, видимо, был совсем экзотического вероисповедания, поэтому только оскалился. Они вернулись в левую часть нефа, где из каменного пола выступали гранитные плиты надгробий. У

одного из них, изображавшего крест в окружении мечей и знамен, компания остановилась.

– Ну-с, как говорят, миледи, с Богом… – пробормотал Заратустров и, спохватившись, перевел.

Герцогиня легко сбросила туфли, встала босыми ногами на край надгробия, обхватила себя красивыми руками за плечи и зажмурила глаза. Майбах с умилением смотрел на ее ступни великолепной формы: он знал, сколько ей лет, и поражался молодой грации ее холеного, большого тела.

Полковник оглянулся. В это время в тишине собора послышался топот еще одной пары голых пяток. Кто-то бежал по узкому коридору нефа. Человек этот еще не показался, а Майбах уже услышал знакомый, запинающийся о слова речитатив:

– …мелом судьбы очерчена река, в которой креативно плывет шаман, ассистенты месят хлопками, толчками через упругую раскрепощенность… Кольца времени нанизываются на эгрегор Желания, тонкое становится видимым, а где тонко, там и рвется – ухватим концы нитей щупальцами сознания! И проясним картину того, что было, трансформируя ее в то, чего не было… Для проверки стабилизации состояний по разрешению шамана сталкер заходит в текучее поле, где стерлась разница между танцем и действием. Наши могилы – наша тайная сила, пусть мертвые передадут живым свое знание!

Майбах ахнул: в их коридоре показался Капитоныч. Таких посетителей, наверно, Сазорк не принимал ни до того, ни после. На маге были белые штаны с алой полощущейся бахромой, в которую, как в гриву коня, были вплетены какие-то бренчащие колечки и колокольчики; рубаха представляла собой клетчатый плед из самолета ирландских авиалиний, с дыркой посередине – в нее просунулась растрепанная голова Капитоныча, увенчанная монгольской шапочкой с золотым орнаментом и тремя маленькими рожками. В одной руке он держал бубен, в другой зажал четыре свечки, а на шее болталось хитрейшее приспособление, позволяющее дудеть в какую-то трубочку, пользуясь только одной рукой. Глаза мага горели.

Леди Сара на секунду открыла глаза, увидела Явление и восхищенно проговорила:

– О! Фантастика!

Она снова закрыла глаза. Майбах было кинулся к Капитонычу, но тот наступил на носок его штиблеты стальной пяткой, и Издатель отшатнулся. Нарезая круги вокруг надгробия, шаман успел расставить вокруг стоящей леди Сары зажженные свечки. Полковник, схватив за руки сэра Реджи и Майбаха, оттеснил их подальше, а чернокожая Мими уже избавилась от кроссовок, сцепив ноги с подошвами цвета киселя, села на пол прямо перед леди Сарой и свернулась каким-то замысловатым узлом, спрятав голову с дредами в материю юбки.

Капитоныч взмахнул бубном, дудочка подскочила к губам.

– …Когда зашел последний ассистент, сталкеры растеклись по земле и слились с ней, формируя радужную сеть и постепенно всплывая двухметровым бассейном. Встав ногами в Воду, откроем чакры для течения Пространства и Времени. Мы открыты, как наши пятки! Все похлопали ладошками по поверхности… ну, ну, быстрей! Смена форм в передвижении; яйцевидный овал, капля, змея, Уроборос…

Он

бросил на голову Мими нечто, извлеченное из-под своего необъятного пончо. Майбах, вяло похлопывая в ладони, с ужасом увидел, что это искусно выполненная копия змейки, с рубиновыми глазками. В тот же момент маг подхватил одну из свечей и начал беспощадно накапывать горячий воск на ступни Мими и герцогини, но ни та, ни другая, судя по их полной неподвижности, даже не обожглась. Затем Капитоныч парой движений обкапал воском свою макушку и воскликнул:

– Реакция первых встречных – эвристическая модель стратегических действий!

Он принялся дудеть в дудочку, потряхивая своим бубном. К темным высоким потолкам собора Сазорк поплыла тягучая мелодия, которой в Индии заклинают змей, прерываемая серебряным звоном колокольчиков на бубне и одежде Капитоныча.

– Вас подвергнут анафеме! – прошептал издатель на ухо полковнику. – Вы с ума сошли… с вашим архиепископом!

– Тс-с! – шикнул на него Заратустров.

Они в полном молчании стояли, наблюдая за процессом. От лица стоявшей на граните женщины отлила кровь. Майбах заметил, как на ее ступне лихорадочно бьется фиолетовая жилка. И внезапно с изумлением он сообразил, что эти покрытые равномерным загаром ступни отделились от пола на несколько миллиметров и плавают… в воздухе! Майбах испуганно моргнул. Но тут фигуру леди Сары перекрыл Капитоныч, пятки которого выбивали чечетку. Он кружился на одном месте, а негритянка тем временем раскачивалась… Все это продолжалось минуты три, и потом в тишине раздался хриплый вздох-всхлип женщины, послышался гулкий удар – то ли о пол, то ли из-под него – и Капитоныч шумно задул первую свечу.

Все как по команде бросились к гробнице. Мистер Дэви ласково поднял на ноги пошатывающуюся Мими, а сэр Реджи и полковник придержали герцогиню. Та открыла глаза, моргая, как невыспавшийся ребенок.

– О, господи! – проговорила она изумленно. – Я так долго спала?!

– Вы были в забытьи три с половиной минуты, – мягко возразил Заратустров, придерживая ее под локоть. – Как самочувствие? Идти можете?

Та усмехнулась благодарно:

– Спасибо, джентльмены, все хорошо. Это воск?

Она изумленно оглядывала свои ступни, закапанные розовым воском.

– Часть ритуала, – виновато заметил полковник.

Но Сара Фергюссон и этого не смутилась, а, наоборот, расхохоталась бесподобным гортанным смехом.

– О, это мне нравится! Я видела такие вещи. – Она с сомнением посмотрела на туфли, потом схватила их в руки. – Нет, на каблуках я не дойду… Мы закончили, джентльмены?

– Да, можно идти.

Капитоныч, выдохшийся, с потным лбом, подошел сзади к Майбаху и пихнул его в бок.

– Привет, друг Майба! Тебе привет от эгрегора Выймя… Как оно?

– Хорошо. Ну и чертовщину ты устроил!

– Крест-арбалет, жонглирование религиозным фанатизмом – причиной социальных и стихийных катаклизмов, – бодро ответил Капитоныч. – Когда мы крестимся огнем, Бог крестится нами, от маразма мы не помрем – духовное небо над нами! Я превратил эшафот казни в эшафот любви…

На них зашикал полковник, и это было вполне понятно: стоя на черно-белой мозаике пола, у самых высоких дверей на выходе из церкви, Сара Фергюссон рассказывала то, что увидела. Видно, она и сама не думала, что это будет так трудно. Лицо ее залила бледность, и она даже оперлась на руку сэра Реджи.